Реальность 7.11 - [71]

— Эх, Джона бы сюда, — посетовал я. — Возможно, он что-то об этом слышал…

Но даже ту информацию, которой они владели, собирать приходилось по крупицам. Они действовали осторожно и взвешенно, чтобы не давать повода к подозрениям. Пока суть да дело, девушка сменила адрес, перебралась поближе к «Подсолнуху» — жильё там стоило вдвое дороже, но она ощущала себя в большей безопасности. И купила систему сигнализации, которую Тимур отладил и настроил так, чтобы в случае опасности Злата могла отправить ему сигнал SOS. Они были уверены, что Рем не оставит её в покое, рано или поздно появится на пороге с требованием вернуть спрятанное добро. Вопрос заключался в том, когда ожидать визита? Чтобы выяснить это, требовалось понять мотивы бывшего утильщика, и немало часов ушло у них на горячие споры и бесплодные обсуждения.

Тимур напирал на то, что Серебряков, по всему видать, собирал свою коллекцию долго и тщательно. И на Фабрику явно ушёл не с пустыми руками. Готовился, значит, к походу. Но зачем он туда сунулся, что надеялся там найти и насколько причастен к обрушению Купола, оставалось неразрешимой загадкой. Злата предполагала, что Рем хотел отомстить оговодам и что диверсия на Фабрике — его рук дело, но Акимов отвергал эту гипотезу как слишком эмоциональную. За вторым вопросом, прямо вытекающим из первого, они обратились ко мне. Руководствуясь личными наблюдениями, я должен был сказать, добился ли Рем на Фабрике того, чего хотел. Я крепко задумался. Его нервозность бросалась в глаза, но это показатель недостаточный. Нервозность не говорит ни об успехе, ни о поражении. Но вот то, что он был зол… На огов, на себя, на весь мир. И я покачал головой.

— Нет, не добился. Тогда я этого не понял, а сейчас почти уверен…

— Тогда, — серьёзно сказал Тимур, — всё сходится как нельзя хуже. Свои вещи он забрать не смог, напрямую явиться к Злате побоялся, вот и полез на подземный склад, за новой порцией пластырей. Он хочет повторить попытку, потому что в первый раз оплошал.

Мёдом ему там, что ли, намазано? И какой смысл возвращаться туда, откуда сбежал? Я думал об этом ночью, когда проводил своих гостей, продолжал размышлять и наутро. Пробудившийся мозг подхватил нить рассуждений с того самого места, на котором вчера был застигнут сном. Я пытался собрать воедино всё, что мне было известно о Фабрике. Но вспоминались только истории Эдварда о разных видах огов; об оговодах, мне кажется, не было сказано ни слова. Я представлял их себе некими рабовладельцами, хозяевами ценного ресурса, предпочитавшими отсиживаться в тени. Перестарок удивлённо хмыкнул, когда после завтрака я полез в ТСМ, но расспросами донимать не стал. Через час сетевых разысканий я уже представлял себе в общих чертах всю историю Фабрики.

Основательницей этого предприятия была женщина, современница Гиаза. Судя по всему, оговоды свято блюли матриархальную традицию, так что и в наши дни Фабрикой управляла некая «Мистрис». Промышленным производством биоткани там поначалу не пахло: это был какой-то закрытый научный проект, запущенный с благословения Отца-Основателя. Но у оговодов, похоже, водились собственные деньжата: вскоре по соседству со строящимся городом вырос первый из Куполов Фабрики. Земля под ним была куплена концерном «Органогеникс», сокращённо — «О.Г.», от этой аббревиатуры, как я подозреваю, и пошло гулять по городу словечко «оги».

Отстроившись и заведя собственную охрану, первые оговоды дистанцировались от Церкви. Непонятно было, чем они там у себя занимаются, но, должно быть, какой-то пакт о ненападении всё же действовал, потому что обе стороны соблюдали строгий нейтралитет. Такое положение продержалось до самой смерти Гиаза, а в эпоху безвластия влияние Фабрики резко усилилось. Из тёмной лошадки, неясной окраинной угрозы она превратилась в важнейшего партнёра Трансурановой Церкви. Начались регулярные поставки биоткани. Эти отношения чуть не прервались из-за нового кризиса. Как всегда бывает, самая интригующая информация оказалась и самой скудной. В сети этот текстик был озаглавлен «Конец Первой Лаборатории». Суть сводилась к следующему. В 2124-м году один из огов серии АКУ каким-то образом выбрался за пределы Фабрики; он был захвачен легионерами и содержался в Первой Лаборатории. Что они там с ним вытворяли, неизвестно, но в результате несчастного случая Первая выгорела дотла и не подлежала восстановлению. О дальнейшей судьбе ога в тексте не говорилось.

Случилось это не так уж давно, во всяком случае — уже после моего рождения. После инцидента охрану на Фабрике ужесточили и совсем перестали пускать посторонних. Официальная доктрина не отражала истинного положения вещей, и хотя Фабрика оставалась верным партнёром Церкви, оги и их хозяева за последние десять-пятнадцать лет превратились в главную страшилку городского фольклора. Этому способствовало и то, ради чего я полез в сеть, — полнейшее отсутствие сведений о работниках концерна «Органогеникс». Получается, Рем был едва ли не единственным сторонним наблюдателем, видевшим Фабрику изнутри. Вот и ещё одна правдоподобная причина, по которой его объявили в розыск. Да, не повезло парню: может статься, он, как и я, желал одного — чтобы его оставили в покое, — но уж слишком много он знал и во многом оказался замешан…