Реализация - [46]
– Отдай, – не поверила ему Вера.
Якушев пошарил рукой на полу сзади себя, нащупал пистолет, подобрал его и протянул Вере. Она аккуратно взяла его и ушла на кухню. Егор прислушался, но ничего не услышал. Он не услышал звука выдвигаемого ящика и скрип двери пенала. Якушев встал, но остался в коридоре. Из кухни вышла Вера и, не останавливаясь, направилась в комнату. Егор насторожился, но она быстро вышла из комнаты и протянула оперу свой паспорт. Якушев сначала не понял, а потом открыл документ на страничке, где ставился штамп прописки. Там были две отметки, одна – нынешняя и предыдущая – с адресом на Московском проспекте. Егор даже вспомнил, что Зоя когда-то рассказывала ему про Верину квартиру в «Русском прянике», оставшуюся от родителей. Подружки иногда устраивали там девичники.
Якушев пошевелил губами, запоминая адрес, потом закрыл паспорт, вернул его Вере и сказал с каким-то горьким сарказмом:
– Нет, я не легавый. Я хуже цветного.
Он быстро прошел на кухню и огляделся. В углу матово блестел шикарный холодильник. Егор подошел к нему, дотронулся, погладил. Потом потянул дверцу – она открылась абсолютно бесшумно. На верхней полке лежал его пистолет. Якушев взял его и засунул за ремень брюк.
– И что мне теперь делать? – спросила Вера, появившись в дверном проеме.
Егор постарался не встречаться с ней глазами и, давя возникшее в душе чувство неловкости, ответил грубо и цинично:
– В холодильнике еще достаточно еды. Приготовь что-нибудь вкусное мужу.
– В таких случаях дают пощечину, – сказала Вера. – Но ты ведь можешь ударить в ответ? Уходи.
Егор ушел. Ему хотелось сказать «извини!», но он не сказал ничего.
После его ухода Вера, конечно, бросилась звонить в квартиру на Московском, но Штукин к телефону не подходил. А его мобильник через несколько минут зазвенел в кармане Егора. Якушев вынул его из кармана, увидел на дисплее высветившийся номер Веры и грустно усмехнулся…
…Когда Юнгеров вместе со своими людьми подъехал к месту бойни у офиса Колесова, там уже было полно народу: милиция местная и городская, сотрудники прокуратуры, эксперты, какие-то журналисты и еще бог знает кто. Все курили, кучковались, звонили куда-то по мобильникам и делали много нужных и ненужных движений.
Какой-то сержант не хотел пускать Юнгерова за обозначенный пластиковыми лентами периметр, но с ним коротко переговорил Ермилов, и служивый отстал. Александр Сергеевич и сам не стал подходить вплотную к машине. Он молча смотрел на высовывающиеся из правой передней двери ноги Крылова и не слышал, о чем его спрашивали оперативники и следователь прокуратуры. Потом Юнгеров повернулся и пошел прочь. Ермилов остался объясняться с сотрудниками. Отойдя на несколько шагов, Александр Сергеевич обернулся и снова посмотрел на неподвижно торчавшие из автомобиля ноги. В горле у него встал ком, и Юнгеров закашлялся, а потом сказал очень тихо:
– Прости, Петр. Прощай… Если б я знал…
Он достал сигарету, а зажигалку ему поднес подошедший Ермилов. Александр Сергеевич затянулся и промычал, не вынимая сигарету изо рта:
– Надо найти Егора. Пока он чего-нибудь не накосорезил.
– Если уже не накосорезил, – поправил Ермилов.
Юнгеров вопросительно поднял брови, и Ермилов пояснил:
– То, что здесь был Штука – известно только со слов Егора. То, что у Егора был мобильник Валеры – может свидетельствовать о всяком. Мобильник можно и с мертвого снять. Штукин-то как раз не знал времени и места передачи денег. А Егор место и время знал, он только про деньги не знал, если ты ему случайно не обмолвился…
Юнгеров долго молча смотрел в немигающие глаза Ермилова, а потом сказал – устало и как-то обреченно:
– Знаешь что, Юрий Николаевич… Иногда, оказывается, дают осечку и такие совершенные боевые машины, как ты. Надо искать Егора. И дай бог нам его найти, прежде чем он найдет Штукина…
…Якушеву понадобился почти час, чтобы добраться сквозь пробки от Васильевского острова к «Русскому прянику» на Московском проспекте. В какой-то момент Егор даже пожалел, что поймал такси, а не поехал на метро. Он немного успокоился, лишь когда подбежал к «Русскому прянику», вычислил окна нужной ему квартиры на втором этаже и увидел, что там горит свет. Якушев отдышался и внимательно осмотрел стену сталинского дома. Штурмовать квартиру в таких домах – дело непростое, даже если она расположена на втором этаже. Но этот конкретный дом, видимо, строили с любовью, обусловившей некоторые «архитектурные излишества». Вот по этим «излишествам», да еще цепляясь за водосточную трубу, Егор и полез наверх. Когда он увидел трупы в Пушкине – то осатанел от ненависти, в квартире у Веры – обессилел, по дороге к адресу на Московском – пришел в себя, но стал меньше думать и анализировать. В каком-то ином случае он сначала подошел бы к двери квартиры, принюхался бы, позвонил бы соседям и попросил бы их как-то помочь… История не знает сослагательного наклонения. Якушев полез по стене дома на балкон без раздумий и колебаний. Он чуть было не сорвался, но удержался и сумел ухватиться за боковые перила балкона…
…А Штукин зашел в эту квартиру всего минут за сорок до того, как перед домом появился Якушев. Валера бросил баул с деньгами на пол в большой комнате, а сам обессилено рухнул на диван. Некоторое время он просто лежал и тупо смотрел в окно. Потом скосил глаза на сумку и усмехнулся: «Надо же… Как в кино – два лимона зелени, а толку-то…» Он пнул сумку ногой – и в этом жесте даже не было злости. Штукин понимал, что не смог бы сбежать с этими деньгами, приди ему в голову такая идея. Чтобы при таком поганом раскладе раствориться с этими деньгами на просторах необъятной России – нужно быть либо суперагентом, либо профессиональным преступником. Нужны надежные адреса в других городах, нужны документы… Много чего нужно, если бежать не в кино, а в жизни… На самом деле вариантов у Валерки было, честно говоря, всего два, и оба невеселые: либо идти каяться к Ильюхину, либо тоже каяться по полной, но перед Юнгеровым. И в первом, и во втором случае перспективы были такими, что думать о них не хотелось. А хотелось Штукину спать, притом хотелось очень, но он таращил глаза на окно, отгоняя дремоту, потому что на него внезапно нахлынул страх умереть во сне. Вот так Валера и полусидел-полулежал на диване и смотрел в окно, пока не увидел, как на балкон залезает человек. Прищурившись, Штукин узнал в этом человеке Якушева. Егор с той стороны балконной двери уперся лбом в стекло и тоже разглядел Валеру на диване. Якушев, не отряхиваясь, постучал по раме. Штукин вздохнул с сожалением, встал с дивана и открыл балконную дверь, чем сильно удивил Егора, собиравшегося демонстративно разбить стекло.
Цикл «Бандитский Петербург» Андрея Константинова охватывает период с 1991 по 1996, самый расцвет периода первоначального накопления капитала. Роман «Журналист» повествует о судьбе Андрея Обнорского, переводчика, прослужившего с перерывами в Южном Йемене и Ливии с 1985 по 1991 годы. Возвратясь на Родину, Обнорский стал работать в молодежной газете Санкт-Петербурга, вести криминальную хронику. Именно ему передал досье на Антибиотика погибший Сергей Челищев. Образ Обнорского — автобиографичен.
Цикл «Бандитский Петербург» Андрея Константинова охватывает период с 1991 по 1996, самый расцвет периода первоначального накопления капитала. «Адвокат» — первая книга этого цикла. Все персонажи — вымышлены, но атмосфера и настроение тех лет переданы достаточно точно. Описаны реальные комбинации и способы «делания» денег в тот период.
Цикл «Бандитский Петербург» Андрея Константинова охватывает период с 1991 по 1996, самый расцвет периода первоначального накопления капитала. «Адвокат-2» продолжает рассказ о судьбах Сергея Челищева и Олега Званцева с того самого момента, на котором закончился роман «Адвокат».
«Бандитский Петербург-98» – это цикл очерков, посвященных природе российского бандитизма в его становлении и развитии, написанных живо и увлекательно, включающих как экскурсы в историю, так и интервью с современными «криминальными персонажами». А. Константинов демонстрирует глубокое знание материала, но движет им не просто холодный интерес исследователя. Автор озабочен создавшейся в нашем обществе ненормальной ситуацией и пытается вместе с читателем найти способы выхода из нее.В отличие от обычной преступности, противодействующей государственным институтам общества, организованная преступность, наступая на общество, использует эти институты в своих целях.Аулов Н.
Цикл «Бандитский Петербург» Андрея Константинова охватывает период с 1991 по 1996, самый расцвет периода первоначального накопления капитала. Роман «Журналист-2» продолжает рассказ о судьбе Андрея Обнорского. Обнорский, журналист криминального отдела Санкт-Петербургской молодежной газеты, впутывается в историю с кражей картины «Эгина» из одной частной коллекции. Исследуя обстоятельства дела, Обнорский сталкивается с вором в законе Антибиотиком, о котором до сих пор был только наслышан.
Мог ли в самом страшном сне представить себе журналист Андрей Обнорский-Серегин, что на пути всемогущего криминального авторитета, Антибиотика, встанет загадочная и очаровательная израильтянка Рахиль Даллет, обладательница странного медальона, с каждой изполовинок которой на него будут глядеть из прошлого знакомые лица. Что для него самого женщина эта станет больше, чем жизнь, а ее прошлая страшная жизнь войдет в его мозг как нож, и, как призыв к… войне.
«Париж, набережная Орфевр, 36» — адрес парижской криминальной полиции благодаря романам Жоржа Сименона знаком русскому читателю ничуть не хуже, чем «Петровка, 38».В захватывающем детективе Ф. Молэ «Седьмая жертва» набережная Орфевр вновь на повестке дня. Во-первых, роман получил престижную премию Quai des Оrfèvres, которую присуждает жюри, составленное из экспертов по уголовным делам, а вручает лично префект Парижской полиции, а во-вторых, деятельность подразделений этой самой полиции описана в романе на редкость компетентно.38-летнему комиссару полиции Нико Сирски брошен вызов.
Действительно ли неподвластны мы диктату времени настолько, насколько уверены в этом? Ни в роли участника событий, ни потом, когда делал книгу, не задумывался об этом. Вопрос возник позже – из отдаления, когда сам пересматривал книгу в роли читателя, а не автора. Мотивы – родители поступков, генераторы событий, рождаются в душе отдельной, в душе каждого из нас. Рождаются за тем, чтобы пресечься в жизни, объединяя, или разделяя, даже уничтожая втянутых в события людей.И время здесь играет роль. Время – уравнитель и катализатор, способный выжимать из человека все достоинства и все его пороки, дремавшие в иных условиях внутри, и никогда бы не увидевшие мир.Поэтому безвременье пугает нас…В этом выпуске две вещи из книги «Что такое ППС?»: повесть и небольшой, сопутствующий рассказ приключенческого жанра.ББК 84.4 УКР-РОСASBN 978-966-96890-2-3 © Добрынин В.
На севере Италии, в заросшем сорняками поле, находят изуродованный труп. Расследование, как водится, поручают комиссару венецианской полиции Гвидо Брунетти. Обнаруженное рядом с трупом кольцо позволяет опознать убитого — это недавно похищенный отпрыск древнего аристократического рода. Чтобы разобраться в том, что послужило причиной смерти молодого наследника огромного состояния, Брунетти должен разузнать все о его семье и занятиях. Открывающаяся картина повергает бывалого комиссара в шок.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В маленьком канадском городке Алгонкин-Бей — воплощении провинциальной тишины и спокойствия — учащаются самоубийства. Несчастье не обходит стороной и семью детектива Джона Кардинала: его обожаемая супруга Кэтрин бросается вниз с крыши высотного дома, оставив мужу прощальную записку. Казалось бы, давнее психическое заболевание жены должно было бы подготовить Кардинала к подобному исходу. Но Кардинал не верит, что его нежная и любящая Кэтрин, столько лет мужественно сражавшаяся с болезнью, способна была причинить ему и их дочери Келли такую нестерпимую боль…Перевод с английского Алексея Капанадзе.
Майор Пол Шерман – герой романа, являясь служащим Интерпола, отправляется в погоню за особо опасным преступником.
Сотруднику уголовного розыска Валерию Штукину предлагают внедриться в структуру бывшего криминального авторитета Юнгерова, который, в свою очередь, решает направить для службы в милицию Егора Якушева, парня, которого воспитал, как сына. С этого момента судьбы двух молодых людей начинают стягиваться в тугой узел, развязать который практически невозможно…
Сотрудника уголовного розыска Валерия Штукина внедряют в структуру бывшего криминального авторитета, а ныне крупного бизнесмена Юнгерова. Тот, в свою очередь, направляет на работу в милицию Егора Якушева, парня, которого воспитал, как сына. С этого момента судьбы двух молодых людей начинают стягиваться в тугой узел, развязать который практически невозможно… Для Штукина юнгеровская система постепенно становится более своей, чем родная милицейская… Егор Якушев успешно служит в уголовном розыске. Однако между молодыми людьми вспыхивает конфликт…* * * «Со времени написания романа „Свой — Чужой“ минуло полтора десятка лет.
Уволенный из уголовного розыска Валерий Штукин начинает работать в структуре бывшего криминального авторитета Юнгерова, который и не подозревает, что на самом деле таким образом к нему внедрили действующего офицера милиции. Воспитанник Юнгерова Егор Якушев успешно начинает службу в уголовном розыске на месте Штукина. Между молодыми людьми происходит конфликт из-за женщины, сотрудницы прокуратуры, в которую влюблен Егор, и которая пропадает без вести.