Реалити-шоу - [37]

За круглым столом сидит она — красивая, как ранняя осень, трепетная, совершенная в своей невинности, очерненная своей злостью, молодая, тоненькая, черноволосая девушка. Теперь у Хайша не осталось поводов для сарказма, но Илье плевать. Он садится напротив, хотя первым порывом было заключить ее в объятия. Сделать неправильное правильным. Но заклинание — не петля, оно в природе человека ничего не меняет. А в природе Ильи было дать ей шанс посмотреть на него так же, как он сейчас смотрит на нее. Увидеть. Красивая. И обычная одновременно. Идеальная, как ангел на детской картинке, и порочная, как подзаборная шлюха. В ней есть и то, и другое, как в любом многомерном создании. Она могла пройти по улице мимо, и Илья не смог бы всего этого разглядеть. Миллионы людей проходят мимо друг друга и не видят важного. Не замечают, что каждый — такое же многомерное создание, в котором есть что-то от ангела и подзаборной шлюхи. Чтобы это разглядеть, надо посмотреть прямо, как Илья сейчас смотрит на нее. Как она смотрит на него. И не улыбается, хотя все отчетливо понимает. У нее нет причин улыбаться, она не победила. Она тоже чувствует какую-то неправильность.

— Здравствуй, — Илья говорит спокойно.

— Здравствуй, — отвечает она, но переводит взгляд черных глаз на остальных.

Марина садится рядом, Хайш остается за ее спиной — он всегда контролирует опасность лучше других. Теперь и Илья это замечает: Хайш всегда за спиной Марины, даже когда это не так. И Марина это чувствует. Сопротивляется этому ощущению, но точно чувствует, что Хайш всегда стоит за ее спиной, даже когда это не так.

— Как нам к тебе обращаться? — Марина сосредоточена, но не выдает злости.

Ведьма кивает, принимая негласный пакт о ненападении. Она звала их сюда для переговоров — она и собирается вести переговоры.

— Зовите меня мама Ло. А ваши имена я знаю.

Ее голос прекрасен. И так же многогранен, как сама она. Она называет себя «мама», что у ведьм является своеобразным титулом. Она может быть главой целой семьи или ковена. Значит, она очень сильна. Это пока единственное, что не требует доказательств. Но Илья это чувствовал до того, как пересек порог дома.

Он не может оторвать от нее взгляда, но ждет, что она скажет что-нибудь еще. Неважно что. Он теперь не дышит, хотя дышать стало намного легче. Кажется, он успел забыть, как просто дышать, и только сегодня вспомнил. Но сейчас он не дышит, ждет.

И она, наконец, снова размыкает губы:

— Нам незачем воевать, Марина. Я могу дать вам нужное. Конечно, в ответ вы нам поможете.

Она улыбается. Совершенная. Ангел. Шлюха. Она хочет сотрудничать.

Марина пытается быть вежливой — незачем заводить врагов там, где можно завести друзей. Марина молодец. Она научилась управлять своими эмоциями. Или нет? Почему ее голос так напряжен?

— Допустим, мама Ло. И чего же ты хочешь?

— Давай начнем с того, что я могу вам дать. Например, я вполне способна ослабить метку демона. Сколько меток получила Алиса? Она все еще жива? Но она точно не в порядке, раз вы не прихватили ее с собой.

Илья не вмешивается. Марина и без помощи задает правильные вопросы:

— Получается, ты в курсе всей игры? Ведьмы хотят выиграть или отомстить кому-то из демонов?

— Ведьмы не мстительны, — смех ее вообще напоминает какую-то давно забытую музыку. Наверное, так смеялась мама, когда Илья был еще младенцем. Он не может этого помнить. Душа помнит. — Ты угадала. Мы хотим победить, потом продать разлом подороже, а заодно и напомнить темным, что ведьмы тоже считаются. Видите, я честна перед вами. Теперь ваша очередь отвечать — как вы нашли этот дом?

Но Марина вопрос игнорирует:

— А эта выставка — знак доброй воли?

— Ну, мы должны были подстраховаться. Заложники — обычная практика.

О чем они говорят? Илья с огромным трудом отрывает взгляд от ее лица и заставляет себя осмотреться. Вздрагивает — скорее от неожиданности, ведь действительно ничего не заметил раньше. У окна на стульях сидит вся семья — отец, мать и ребенок. А по обе стороны от них еще две ведьмы, которые до сих пор не произнесли ни звука. У ведьм очень строгая иерархия: пока мама Ло не разрешит, они не откроют ртов… Рот. Илья начинает дрожать. Глаза у заложников закрыты — они будто спят, но не мертвы. А у женщины зашит рот, кровь размазана по подбородку. Наверное, сейчас ей не больно, раз она спит.

Мама Ло чувствует его дрожь, и мнение Ильи ей почему-то важно:

— Она слишком истерична и плохо поддается внушению. Это заклинание безмолвия. Нам же не нужен шум, если она вдруг проснется?

Заклинание. Но кровь на подбородке женщины настоящая. Слишком настоящая. Правильная. Делающая неправильным все остальное. Душа ноет. Душа не любит, когда ее заставляют выбирать. Теперь и Илья закрывает глаза. Он больше не хочет видеть ангела. Но не выдерживает и смотрит вновь. Оказывается, он еще недооценил самообладание Марины. Если бы Илья сейчас мог, то бросился бы на этих тварей. Убить и не вступать ни в какие сделки — это правильно. Почему же Марина с Хайшем медлят? Боятся за заложников… Нет, не только. Теперь Илья видит и руки главной ведьмы. Она держит маленькую тряпичную куколку с пришитой сверху белой прядью. А в пальцах другой руки длинная игла, кончик которой прижат к груди. Марина не бросается на тварей, потому что тогда Илья погибнет. Хайш молчит и не двигается — он ждет ее решения. Или тоже боится за Илью.