Реакция - [3]

И никакие временные водостоки не источали зловония канализаций. У нее начиналось все с умеренных схваток, и удары в живот ребенок совершал слабые, необходимые для того, чтобы осознание факта его скорого появления у стенок ее вагины поглотило присутствующих рядом с территорией его мочеиспускания. У него оказалось слишком много причин почувствовать себя ненужным на планете, которая превращала его девичий голос и плавный вздох неудовлетворенности его индивидуума в половину его спектакля, отыгранного всецело в павильоне его предков. Тогда, когда все кончали жизнь самоубийством, ребенок выводил пятна на простыне своей мамы. Ему не нужен был спинной мозг, чтобы ощутить спираль корабля, который уже уносил его в проекцию гончих псов. В этом смешном мире он уже не плакал от слез, а смеялся от них. Им завладело желание упомянуть о своем отце, когда тот встал на корточки и, не желая беспокоить своего начальника пустыми просьбами, начал лизать паркет, а его не поняли и расстреляли беспомощными солдатами в день рождения его единственного сына, которого все приняли за дочь.

Немного лишнего выпила их мать, она не приняла участия в омовении их отца, там уже и так было много матерей, которые забыли однажды сделать то же самое со своими детьми, и у них проснулся инстинкт самоомерзения, но у детей по этому поводу есть считалочка. Ее никто не слышал и, придумав ее, все разошлись по домам, и лишь во сне они вспоминают о ней, потому что она сама их навещает и обращается с просьбой не будить ее произнесением их выспавшихся родителей. Спасибо за вашу нацию, и спасибо за историю, которую вам не сложно все время повторять. То есть, сначала вы копошились в плацентах своих отцовски любимых матерей, и в скором времени занимали место среди забавных принадлежностей каждой любвеобильной семьи. У вас появлялись любовницы, которые иногда становились любовниками, и итогом всегда являлись вы, такие необходимые и вовсе не новорожденные, а вовсе никогда не рожденные обладатели волос на лобках и умеющие сказать достаточно слов, чтобы признаться в любви и появиться вновь в полуумершем теле неопытности. В плоть вливаются литые стоны и упругие двигатели.

По утру мы не найдем положенной порции манной каши и откажемся от своих привилегий иметь продолжателей родов.

В намеке на раны под кожей груди прячется живой ребенок наших умерших душ.

А живая мать все еще расспрашивала своих соседок с уже слегка заметными животиками, что им понравилось из недавно просмотренных кинофильмов и прослушанных песен. Все согласились с ее мнением, а мнение маленького ребенка уплывало со многими другими мнениями не родившихся вовремя детей в призму в руках сборщицы сперматозоидов.

1.04.01

* * *

Не нужен был этот взгляд. О его ненужности заговорили руки, обвившие шею. О нем уже написали в газетах, и его носитель еще смотрел, но уже понимал ненужность этого взгляда. Он был не нужен, как ребенку были не нужны его сны, которые становились кошмарами. И ей этот взгляд был не нужен. Ей было не сложно понимать происходящее, не смотря в глаза, взгляд которых был не нужен. Не нужен, как весь этот мир в перевернутом виде, который становится невидимым, когда ненужные взгляды пытаются его найти. На последнем угасшем фонаре остались частицы этого взгляда, они проигнорировали усталость фонарного света, и непринужденно осели на нем. Все, что могло оправдать этот изначально бессмысленный взгляд, уже давно превратилось в тягостное воспоминание, беспокоившее тех, кто обвивал шею руками, но не смог удержать этот взгляд, и тот высвободился из глазных яблок, и распространился в пространстве. Вскоре влияние этого взгляда будут изучать, и те, кто на мгновение задумается о его ненужности, наверное будут писать научные работы. Потом не появится еще один такой же взгляд, совершенно ненужный, который не должен был появляться, а всем будет казаться, что их становится все больше и больше, но этот взгляд, единичный порок глаз, возник всего лишь однажды, и теперь никогда не будет повторен, потому что именно он был не нужен и беспомощен в борьбе со своей обреченностью на ненужность. Со временем все забудут, кто породил этот взгляд, но он останется, каким бы ненужным он ни был. Из-за чего он произошел, уже забыли, и множеством предположений и догадок повествовалось о его возникновении. И ночью он будет сниться самым чувствительным людям, которые его не будут понимать, но смысл которого им будет не нужен. А всем остальным он будет приходить в одеждах любимых людей. Но никто не сможет уверенно говорить о том, что он вообще когда-либо жил в этом мире. Таким ненужным был этот взгляд...

10-11 апреля 2001 года, Киев

x x x

Ее обманули. Долго не подозревая о том, что можно разучиться верить во что-либо, она испытала облегчение от того, как ветер растрепал ее волосы. Будучи совершенно недосягаемой для глаз прохожих, она старалась слушать очень внимательно стон радуги, а где-то в распоротом ливнем пространстве притаились глупые глаза ее детского лица, которое она утратила, когда ее обманули. А ведь все было таким многообещающим, и эти брызги летнего моря за окном, совсем не назойливое чтение стихов на только что выдуманном языке, и пластилиновый мир лиц с запахом ночи, вплывающий в свежесть утра... На балконе рождался свет солнца. Наверное, после того, как ее обманули, ей стало легче говорить правду, не испытывая боли или сожаления. Она могла сказать очень легко о том, что она сделает счастливым любимого человека, которого еще не любит, но который уже знает правду о ней. А он, как оказалось, знал ее всегда. И ему хотелось во многое не верить. Лишь догадываться. И обман был не закономерен. Она созналась в том, что она может обмануть, но остаться искренней в своем обмане. Поэтому у него было разорвано сердце, когда она разучилась обманывать, а она вздохнула с терпкой радостью на губах. Теперь она знала цену своей лжи...