Re:мейк - [6]
И если бы меня в конференц-зале спросили напрямик: «Марина, а чего бы вам действительно сейчас хотелось?» Да вот спросил бы, к примеру, этот рыхлый Шершнев, оставляющий влажный гадливый след на ладони от безвольного рукопожатия. Я бы ответила, что хочу открыть окно и, шагнув в белую пропасть, пролететь над проспектными огнями. Или разбить вычурную вазу на столе. Или выплеснуть в него, в Шершнева, минеральную воду из стоящего передо мной стакана. Я бы объяснила, что хочу освободиться, встряхнуться, чтобы последние три месяца не стояли мутной жижей в голове...
...Он заходил всегда неожиданно. Чаще под конец рабочего дня. Стильный, благоухающий, непроницаемый, как банкомат, – технический директор Ишков. Он не бывал зол или весел, грустен или взволнован, всегда невозмутим и последователен. С нарочитой корпоративной вежливостью Ишков задавал незначащие вопросы, скользил взглядом по эскизам, брал за руку: «Будут проблемы, обращайтесь». В недоумении, я лишь пожимала плечами, когда за ним закрывалась дверь.
В конце декабря мы отправились в командировку на международную текстильную выставку в Финляндию. Технический директор, второй художник, главный дизайнер и я. В конце первого дня в выставочном комплексе Ишков вежливо, не таясь от сослуживцев, пригласил меня в ресторан перекусить, поскольку мы с ним проживали в одном отеле, а коллег разместили на другом конце Хельсинки. Я планировала пробежаться с Ириной по магазинам, подобрать друзьям подарки и неохотно согласилась на приглашение, принимая его про себя как вынужденную переработку.
В ресторане, тщательно пережевывая пищу, он интересовался китайскими тканями, ценами на фурнитуру весенней коллекции, не отвлекаясь на посторонние темы, не улыбаясь. Поначалу меня смешил финский английский, умиляли лучистые официантки с белесыми ресницами. Внимание то и дело привлекали входящие посетители – уютная старушка с елочной пикой в свертке, целующаяся молодая пара. Они оторвались друг от друга на мгновение, чтобы сделать заказ. В ответ на мои шутливые замечания Ишков поднимал на меня пустые глаза и продолжал: «Завтра необходимо взять прайс-лист у корейцев и образцы. На мой взгляд, у них идеальное соответствие цены и качества». Подобные вопросы уместней было бы обсуждать с Ириной, мое же право голоса в данной ситуации приравнивалось к голосу нашего ночного сторожа. Вдобавок, я казалась себе легкомысленной и к концу ужина затосковала, уткнувшись в тарелку. Ишков удовлетворенно вытер губы и отбросил скомканную салфетку:
– Уже поздно. Пора спать!
У дверей моего номера зачаточная улыбка трещиной пролегла на его лице:
– Может, на чай пригласите? – немного заискивающе спросил он.
В его глазах я прочитала страх отказа. Впрочем, мне могло показаться. Лучше бы он был самоуверен и груб, как многие в подобной ситуации.
Такая жалость затопила меня, что я, ни слова не сказав, открыла дверь и подтолкнула его к входу. В одночасье мы поменялись ролями, и я бойко распорядилась, указывая на кресло: «Можете здесь пиджак бросить». В баре я нашла виски и лед, разлила в бокалы, погасила верхний свет. Он гость, он стеснен и, спустя полчаса, неумелыми, трогательно неловкими движениями, отыскивал пуговицы на моей блузке. А я надеялась рассмотреть его, определить и узнать тем особым знанием, которое дает физическая близость. Ведь за драпировками слов и поступков мужчины подчас прячут свои страхи, обиды, несбывшиеся надежды и непристойные фантазии. Без одежды, в приглушенном свете ночника, Ишков был похож на большого белого гуся. Я едва удержалась, чтобы не рассмеяться, до того забавно он топтался у шкафа, неторопливо снимая брюки, перегибая их пополам, укладывал на полку. Трусы, майку и носки аккуратной стопкой сложил на стул. На столе разложил в шеренгу бумажник, записную книжку, мобильник и часы. Осторожно присел на край кровати. Член, как раскрытая гармоника, печально свисал, перегнувшись через край матраса. Я закрыла глаза и увидела море. Необъятное море в мурашках солнечных искр. Я поцеловала его приблизившееся лицо, его глаза и нашла холодные губы...
Он оказался импотентом. Ну хорошо, хорошо, если быть объективной – полуимпотентом. В его движениях, поцелуях, ощупывании моего тела сквозила торопливая брезгливость, как у человека, выносящего мусор в зловонном пакете. По крайней мере, мне так показалось. Я ощутила бедром слабую эрекцию. Он поспешил воспользоваться ею и после двух-трех фрикций пискнул и обмяк на мне белой, пастозной опарой. А я, раздавленная чужим унижением, чужим ненужным секретом, собственной жалостью, даже не смела пошевелиться. Он молча ушел в душ. Зашумела вода. Меня охватила тоска, как в ресторане: когда же это кончится? Зачем, скажите, он остался у меня? Вернувшись из душа, он включил ночник, расправил одеяло, заботливо укрыл меня, поправил подушку, лег и устроил голову на моем плече, словно переложил на него свои неудачи и мужскую несостоятельность. И в ту ночь, и во все последующие немногочисленные ночи после краткой сексуальной интерлюдии он спал на моей груди или на плече и жался сквозь сон к моему теплу, не выпуская из объятий до утра, словно только за тем и приходил.
Если самым сокровенным делится женщина и раскрывает душу единственному на свете мужчине, эта исповедь приобретает особо пронзительное звучание. Судьба героини, принесшей себя в жертву чувству, вряд ли кого-нибудь оставит равнодушным.Чтобы не скомпрометировать любимого, Ванде — пришлось лишиться сына… Такую цену заплатила она за любовь, которая дается человеку один раз и которую называют роковой.
В сицилийском монастыре появляется новая монахиня — загадочная и прекрасная сестра Анна. До того, как она была вынуждена скрыться в монастыре, эта женщина — преуспевающий нью-йоркский адвокат Нэнси Карр — занимала высокое общественное положение, собиралась выставлять свою кандидатуру на пост мэра города.Но за фасадом ее респектабельности и благополучия таятся кровавые драмы, погубленная любовь, связи с мафией…По роману Звевы Казати Модиньяни в Италии был снят телевизионный сериал «Невеста насилия».
Станислава искренне верит, что настоящее счастье можно обрести в земных благах и богатстве. И поговорка «С милым рай и в шалаше» для неё пустой звук. Но коварная судьба такова, что Стася живёт в небольшом посёлке городского типа, где надежд построить безоблачное будущее с приличным достатком, нет. И когда встаёт выбор, отказаться ли от давней любви в угоду карьеры, она выбирает последнее.Владислав готов ради Станиславы на всё. И для него не существует понятия гордости, если на кону стоят интересы любимой.
Личная жизнь продюсера Джеки Джонс, молодой красивой женщины, складывается непросто.Она невольно вовлечена в закулисные интриги, узнает шокирующие ее тайны о жизни своей матери, порывает со своим женихом, но в конце концов находит большую любовь.
Джулия де Бласко, известная писательница и обаятельная женщина, после неудачного брака, принесшего ей одни разочарования, встретила свою настоящую любовь – Гермеса Корсини. Но судьба словно решила посмеяться над ней – Джулия узнает, что тяжело больна. А вскоре арестовывают ее любимого, газеты раздувают скандал и печатают их интимные фотографии. Но ни месть первой жены Гермеса, ни болезнь, ни интриги не сломили Джулию. Ее мужество и любовь сотворили чудо – она снова счастлива и любима.Это первый роман о судьбе Джулии де Бласко, о дальнейшей ее жизни читайте в романе «Джулия.
Джейк Кэнтрел прекрасно понимал, что у его брака нет будущего, но его жена Эйми считала, что так, как они, живет большинство семейных пар. Встреча с Мэгги Соррел — яркой и значительной женщиной, лишь укрепила Джейка в его решении развестись с женой.Мэгги была намного старше, но Джейка не остановила разница в возрасте, ведь любовь открыла им обоим, огромный мир нежности, тепла и надежд. Надежд, которые воплотились в жизнь.