Разыскивается группенфюрер Вольф - [7]

Карпинского весьма заинтересовало сообщение Робертса. Вместе с тем он заметил, что немецкий офицер в звании капитана, которого он вызвал на допрос, внимательно прислушивается к их разговору. «Может быть, он что-нибудь знает о Вольфе? Нужно будет его хорошенько потрясти», – решил Карпинский.

– К сожалению, он не видел его, – продолжал Робертс. – Это офицер связи. Он случайно был на линии, когда Вольф разговаривал с каким-то офицером из батальона охраны лагеря. Он слышал только его голос и, к сожалению, не помнит даже имени офицера, который разговаривал с Вольфом. Офицер не хотел выполнять приказ без письменного подтверждения, но Вольф резко оборвал его и приказал сейчас же уничтожить военнопленных, а письменное подтверждение обещал немедленно послать с мотоциклистом… Это все, что удалось узнать.

– Не так уж много, – проговорил на чистом английском языке немецкий офицер. – Итак, господа, вы пока не нашли никого, кто бы видел группенфюрера Вольфа?

Американцы посмотрели на него с таким удивлением, как будто он свалился с луны.

– Может быть, вы, капитан, тоже его разыскиваете? – спросил наконец Карпинский.

– Удивительно то, – продолжал немец, – что никто не видел Вольфа.

– А те четыре эсэсовца? – не согласился с ним Робертс.

– Фаренвирст, Олерс, фон Любоф и Вормитц, да? Этого следовало ожидать, – ответил немец.

– Извините, – вмешался Карпинский, – кто здесь задает вопросы? Кто вы, собственно говоря? Ваше имя, капитан?

– Ганс Клос.

– Вы прекрасно говорите по-английски, – проговорил Робертс и предложил немецкому капитану сесть. – Из абвера?

– Так точно.

Робертс достал сигареты.

– Может быть, закурите, господин капитан? В данный момент мы являемся как бы коллегами, хотя не так давно боролись друг против друга. Вы армейский специалист, а мы ценим хороших специалистов. Я надеюсь, что мы получим от вас немало интересных сведений.

– Не думаю, – вежливо отклонил Клос это предложение. – Я могу быть вам полезным лишь в том деле, о котором вы только что говорили.

– Вот и хорошо. Считаю, мы с вами договорились, – сказал Робертс. – Где вы служили?

– В основном в Польше и в России, в связи с тем что… – Клос на мгновение заколебался: он не хотел сообщать американцам о себе ни на йоту более того, чем требовала необходимость. – В связи с моим знанием славянских языков, – закончил он.

– Вы имели неплохую разведывательную сеть на Востоке, не правда ли?

– Да, – ответил Клос. – Мы имели самую мощную армию, правили всей Европой; у нас был фюрер…

– Поговорим лучше о делах вашей разведки. Как у вас с памятью? – прервал его Робертс.

– Не очень хорошо, – пробормотал Клос. И подумал, что той информации, которая им так нужна, они наверняка от него не получат.

– В этом далеко на лучшем мире, – сказал Робертс, – ничего не делается быстро и задаром. Я прекрасно понимаю, господин капитан, что вашу память необходимо освежить. Я не думаю, что вам нравится долгое пребывание в этом лагере…

Воцарилась тишина. Карпинский, делая вид, что перебирает какие-то бумаги на письменном столе, с нескрываемой недоброжелательностью посмотрел на своего коллегу.

– Я думаю, что мы еще поговорим с капитаном на интересующую тебя тему, – остановил он Робертса. – А сейчас я предлагаю заняться другим.

– Группенфюрером Вольфом? Мне также хотелось бы поговорить на эту тему, – вставил Клос. – Хотя сейчас…

– А вас пока никто не спрашивает, чего вы хотите, – прервал его Карпинский.

Он почувствовал к этому немецкому офицеру ничем не объяснимую симпатию и не хотел рвать ту тоненькую нить доверительности, которая возникла между ними. Карпинский был зол на себя за то, что дал возможность втянуть себя в этот бесполезный разговор с немецким офицером, а еще больше на Робертса, который, конечно, не мог отказать себе в удовольствии продемонстрировать свою политическую дальнозоркость. Они не раз яростно спорили об отношениях с Россией в послевоенное время. Карпинский верил в идею Рузвельта о дальнейшем сотрудничестве двух великих держав, Робертс был ее ярым противником. «Мы помогали России, чтобы она победила Германию, но кто поможет нам справиться с Россией?» – обычно говорил он.

– Капитан Клос, знали ли вы группенфюрера Вольфа? – спросил Карпинский.

– К сожалению, нет.

– Почему «к сожалению»?

– Вольф – военный преступник. Он отдал приказ о расстреле польских и советских военнопленных.

– А также нескольких десятков итальянцев и англичан, – вставил Робертс.

– Прежде всего это были русские и поляки.

– Значит, вы знаете и об этом? – удивился Карпинский. – Откуда?

– Я пытался помешать этому преступлению, но, к сожалению, опоздал: приехал в лагерь через два часа после этой бойни. Я предлагал генералу Вильману начать с лагеря военнопленных, а потом уже захватить здание гестапо. Но Вильман настоял на своем. Он боялся, что если мы начнем с лагеря, то упустим гестаповцев и тогда вряд ли уцелеем.

– Мне кажется, – улыбнулся Робертс, – что вы являетесь противником гитлеровцев. С каких это пор?

– Вольф, – спокойно продолжал Клос, как будто бы не расслышав его вопроса, – вероятно, находится в этом лагере. Те четыре эсэсовца, о которых вы здесь упоминали, наверняка знают, под каким именем он скрывается. А может быть… – Клос заколебался и умолк.