Развременение. Мои стихи-поэтемки - [2]

С приходом постмодерна, как «сдвига» культуры, сместились грани национальных культур, смешалось в потоках фьюжен (Fusion), стилевом «миксе», своеобразие архитектуры, дизайна, музыки, литературы, театра и кино. Этот «сдвиг» достал самые потаённые струны монад творчества XXI века. В поэзии объявилась нарративная функция лингвистики. Деятельность дизайнеров становится массовым видом «оказания брендинговых услуг» заказчикам, у которых возникла потребность привести утилитарную форму бизнеса в более «продаваемый» – художественно-эстетический вид. Считается, что нормы и критерии требуемого «вида» уже отработаны всем предшествующим опытом подобных экспериментов. Нужно только подогнать к заранее известной норме наличное техническое состояние изделия, сооружения, машины, одежды, изображения, конфигурации шрифта, цвета покраски и т. д. Мне такая роль дизайнера была изначально не приемлема.

В поэтемке «Наперекор» у меня есть такие строки: «Как им внушить, что не для денег я рождён? Что ум мой никогда не будет «продающим»? Что счастье нам – жить так, как листьям под дождём, Творя день будущий, прощаясь с предыдущим?». Этой установкой я руководствовался на протяжении всей моей жизни. Сущность русского дизайна проявлялась в своём феномене» задолго до того, как понятие «дизайн» было узурпировано американцами и встроено в международный лексикон. Именно на стыке XX–XXI веков, в 20-летие этого периода времени возник русский прото-дизайн. Его создатели – умудрённые «прометеевым огнём» умы 17 учёных-подвижников блестящей плеяды «Русского космизма», и вслед за ними основатели и передовые волонтёры художников-конструкторов «Русского авангарда». Они устремились к «глубинам незнаемого», к областям новых учений о «ноосфере», или «Пневматосфере», «сфере разума» Владимира Вернадского, Павла Флоренского, к инновациям «средостроения», «формотворчества», к новым горизонтам естествознания, к освоению «геологического и космического миропонимания» становящейся формации общества. В своих стихах, как и в теоретических исследованиях, я стараюсь реализовать потенциал именно созидательного, тварного процесса, в котором дизайн призван играть ведущую роль. Я верю в то, что практически возможно направить демиургический, жизнестроительный потенциал дизайна в русло творчества, созидающего социум. В дизайне процесс творчества должен стать подобен природному морфо-онтогенезу. Дизайн должен стать «креационным», и для этого дизайнер должен овладеть искусством ноуменального творения. Об этом я тоже пишу в своих теоретических трудах и в «поэтемках».

Удачного Вам прочтения этой книги!

Эльген Григорьев Июнь 2016 г.

Развременение

Течение времени в космических «Крото́вых норах»[1]

Обречено быть замкнутым в туннеле миллионнолетном.

Но, пропетляв меж звёзд, смирив крутой свой норов,

Оно летит назад прокрученной обратно кинолентой.

Я власти времени противился, когда мне было двадцать,

Не принимал «фатальность» как природную естественность.

Мне, молодому, не хотелось с жизнью расставаться, —

Да и сейчас не хочется, хоть мне уже за семьдесят.

Уйти от старости ещё не удавалось умудриться

Ни медикам, ни колдунам. Нет разве мер мудрее?

Такой вопрос меня преследовал лет тридцать,

Пока я не нашёл ответ – развременение.

Я абстрагировал свой мозг от времени круговращения,

Возвёл заслон от града дат, щит ставен, плотность створок.

Стал неподвластным росту возраста и попросил прощения

У старых сверстников за то, что выгляжу на сорок.

Мой сын отметил сорок пять – успешных действий шествие,

И дочка к юбилею «сорок» славной подойдёт дистанцией.

А внучке старшей – двадцать, младшая достигла шестилетия,

И внук отпразднует в начале марта год свой девятнадцатый.

Чтоб не было так больно с жизнью расставаться,

Не поддавайтесь времени – нет разве мер вернее?

Уйти от старости легко, лишь стоит постараться.

Попробуйте мой инструмент – развременение!

Ноябрь 2011 г.

Я был там

Высший Сеятель зёрна вкраплял, оживляя бездушье песчинок.

Превратил их в свидетелей времени – наполненья песочных часов.

Творец знал: неестественность – в ранних смертях беспричинных.

Говорил: жизнь дана – длиться вечно, замкнуть нужно Чёрный засов.

Нас, прибывших на свет, ждал «проявленный» мир феноменов[2].

Ход песочных часов, где песчинки струят сверху вниз.

Постигали умом «Вещь-в-себе» и невидимый мир ноуменов[3]

В первом крике рождённого: вот он – из небытия трансформизм!

Жизнь приняв в своё лоно, Земля дала людям вместилище:

Эстафету эпох закрутить, Книгу Книг в свод деяний сверстать.

Нам бы в сердце часов – ПУЛЬС ТВОРЕНИЯ также внести ещё,

Чтобы КРЕАЦИОННЫЙ ДИЗАЙН[4] начал в практику перерастать!

Нас учили с пелёнок стремленьям к Познанью, дерзаниям.

В идеале – стать в ранг демиурга, способного чудо творить!

Нас не звали родиться, но жизнь обратилась к Дизайнерам:

Дать идею проекта на Вход, чтоб в бессмертие дверь отворить.

Солнце в створ небосвода вкрапляет вибрации порциями.

Как монады[5], стекаются струйки из колбы песочных часов.

Будь, дизайнер, на Входе, сам станешь создателем в социуме!

Я был там… ещё счётчик не сдвинут, на Выходе – чёрный засов.

Реципиент