Разворот в никуда. Россия в петле Кудрина - [31]

Но вначале романтизм был сильный. Еще при Советской власти, в 1991 году, когда все уже рушилось, при мне обсуждали, что депутаты Верховного Совета РСФСР получают квартиры. Это было шоком: «Как же так? Мы строим демократию — какие могут быть привилегии?» Мы были очень нетипичным элементом в госсистеме. Служебной машины на группу экспертов не предоставляли никогда. Над теми, кто пользовался «членовозами», все откровенно глумились. У кого были автомобили, ездили на своих. Один из наших руководителей, Павел Медведев (экс-депутат Госдумы пяти созывов и экс-финансовый омбудсмен — прим. ред.), даже как-то подвозил Ельцина на личной машине. А о том, что можно отдохнуть в санатории, я узнал только году в 1994-м уже на другой работе. Да, можно было по льготным условиям, по списку и с небольшой очередью купить продукты. Рабочий день был ненормированный, помню, как-то ночью все страшно проголодались, а купить еду было уже негде, и какая-то женщина буквально со слезами отдала ораве мужиков пачку сосисок. На каждого пришлось по половине, мы съели их сырыми. Зарплата была поначалу хорошей — я получал одну пятую ставки, 110 рублей, для студента со стипендией в 40 рублей это были огромные деньги. Конечно, те, кто начинал бизнес, порой зарабатывали десятки тысяч, но в их мире уже начинали постреливать. А здесь было государство, здесь ты определял будущее мира и своих близких. Мысль, что можно ездить не на метро или троллейбусе, просто физически отсутствовала.

— В 1993 году вы ушли из группы экспертов по идеологическим соображениям или по каким-то иным причинам? Ведь к тому времени вы числились уже главным специалистом?

— Группу потихонечку отодвигали, ее влияние заканчивалось. С другой стороны, в стране была уже абсолютная нищета, а я окончил университет и понимал, что нужно кормить себя и маму. Можно было продолжать нищую жизнь, но при этом надо было понимать, ради чего. Цели уже не было, и я пошел в малый бизнес.

— Фирма «Коминвест»?

— Да, это была посредническая контора. Я вначале ушел в отпуск на основной работе, чтобы посмотреть, что это такое — малый бизнес. Из отпуска я вернулся в ноябре — как раз расстреляли Белый дом, я был при его расстреле, при мне погибали люди, мой сослуживец спасся от пулеметов в «Останкино». Все казалось безысходным, надежды кончились, и я уволился.

— То есть в политике постреливали, как и в бизнесе. А там, куда вы ушли, как обстояли дела?

— Там было понятно. Да, иногда приходилось общаться с людьми, сильно пугающими, но при этом были представления о правилах. Пока говоришь «нет» при серьезных людях — ты живой. Сказал «да» — возникли обязательства.

Я спокойно работал, но где-то в апреле 1994 года, когда пробегал по делам мимо Старой площади, меня чуть ли не за галстук поймал Ясин: «Чем занимаешься?» Я объяснил. «Не хочешь вернуться на госслужбу?» — «А сколько платят?» Ясин спросил, сколько я получаю в долларах. Я ответил. Он пообещал: «Ровно столько же, но в рублях».

Коммерция была эмоционально насыщенным, но после армии и работы в Кремле — довольно скучным занятием, и перспектив видно не было. Малый бизнес в классическом понимании умер через несколько месяцев после моего ухода. А я в мае 1994 года вышел на работу в Аналитический центр при администрации президента РФ — на Старой площади.

Ясин меня ценил как человека, способного писать и думать, и помогал очень сильно. Он мудрый человек; надеюсь, кое-чему у него научился. Когда он уходил на должность министра экономики РФ, обещал забрать меня на хорошую позицию, но потом не срослось, и он предложил работу на ступеньку ниже. Мне в принципе было все равно, я исследовал агонизирующую под руками страну, но, воспитанный коммерцией и армией, ухудшения согласованных условий принять не мог.

Помню «черный вторник» октября 1994 года. Хотели сделать девальвацию на 20 процентов, поддержав экономику, но, поскольку почти каждый кристально честный реформатор слил информацию всем своим банкирам, то вместо 20 процентов получилось 38. Тогда слетели почти все реформаторы, в отставку отправили председателя Центробанка Виктора Владимировича Геращенко. Ушел Шохин, а Чубайс стал первым вице-премьером. До этого он был главой Госкомимущества — это была значимая должность, но не ключевая. Так, бегал по коридорам с тощей шеей. А став первым вице-премьером, превратился в крупную политическую фигуру, наиболее высокопоставленного либерала. Думаю, Ясин уговаривал тогдашнего премьера Виктора Черномырдина назначить Чубайса не менее трех дней. Когда он возвращался в кабинет, казалось, на нем даже пиджак был мокрым.

— Почему, кстати, этот выходец из ленинградского клуба «Перестройка», Анатолий Чубайс, получил такой вертикальный старт в Москве? Что этому способствовало?

— До клуба «Перестройка» товарищ Чубайс вступил в КПСС — то ли в 22 года, то ли в 25 (в 1977 году, по одним данным, по другим — в 1980-м — прим. ред.). Интеллигенту вступить в партию было крайне сложно, в Питере — особенно. Но у Чубайса это получилось легко. По очень простой причине. Юрий Андропов готовил проект по переводу Советского Союза на рыночные рельсы и лишению КПСС власти. Многоуровневый проект включал в себя подготовку кадров. И в плеяду молодых экономистов Чубайс вошел в первых рядах. В первом призыве участвовал в работе Международного института прикладного системного анализа под Веной (International Institute for Applied Systems Analysis, —