— Мими?
— Мими. — Она кивком указала мне куда-то назад. Я оглянулся и увидел маленькую темноволосую девушку, которая разносила на подносе сигареты. Мими. Она холодно взглянула на меня. Я ей приветливо улыбнулся. Она продолжала холодно смотреть на меня. Я отвернулся и посмотрел на Максайн. Она улыбалась. Не зловредно, нет, просто милой улыбкой.
— Мими сказала, что вы едите на завтрак сырые бифштексы…
— Она так сказала? — удивился я. Максайн кивнула.
— Ну, — ответил я, — не всегда. Иногда я принимаю гормоны.
Она улыбнулась, красивая бровь поползла вверх.
— Я бы хотела знать, мистер Скотт, откуда это ей известно, что вы едите на завтрак.
Я рассмеялся и направился к Келли. Он все еще озирался вокруг.
— Пошли, давай займем столик.
Ночной клуб выглядел уже иначе, чем в шесть вечера. Почти все накрытые белыми скатертями столики были заняты смеющимися, выпивающими и болтающими людьми. Оживленный гул голосов, смех и звон льда в высоких стаканах сменили полуденную тишину. Оркестр из восьми человек играл мелодию «Тело и душа». Сонные пары кружились на маленьком пространстве танцевальной площадки. Там были и пары не с задумчивыми, а просто с веселыми глазами. Полдюжины гладких, ухоженных девиц в сверкающих непрозрачных бюстгальтерах и прозрачных турецких шароварах лавировали между столиками, как гурии из «Тысячи и одной ночи». Щегольски одетый Марсель, метрдотель с тонкими усиками, подошел к нам. Улыбаясь, он потирал руки. Столик? Ну конечно. Самый лучший. Скоро начнется представление. Ваш столик будет почти на сцене. Он наконец усадил нас возле танцевальной площадки. Я бы не назвал этот столик самым лучшим, но он, по крайней мере, был не за колонной. Мы уселись.
— Ну а как насчет того, чтобы выпить чуточку перед ужином, Келли? — предложил я.
— Хорошо. Ой! Совсем забыл. Пойду позвоню жене, — засуетился он.
— О'кей. Я пока закажу. Что ты пьешь?
— Я думаю, мартини, — бросил репортер. — Сейчас вернусь.
Келли вернулся в тот самый момент, когда подали спиртное, и мы начали потягивать его из стаканов, изучая меню. Я заказал молодые ребрышки, а Келли выбрал кусок филейной части.
После еще трех мартини начали наконец подавать еду.
— Моей жене понравилось бы здесь, — сообщил Келли.
— Нужно было пригласить ее, — заметил я.
— Она бы не смогла. Ей нужно быть с малышом. Ему год. — Лицо парнишки расцвело. — Посмотрите, — сказал он и полез в задний карман.
Я знал, что за этим последует, и приготовился к церемонии. Она была быстро осуществлена. Я посмотрел на фотографию маленького Келли, пробормотал, что наверняка никогда не существовало более очаровательного ребенка, и фотография была возвращена в бумажник, а бумажник — в карман.
Келли серьезно кивнул мне:
— Да, ваше величество, сэр. Умный. Умный этот малыш!
Меня спасли ребрышки. Я считал их самой нежной и ароматной частью вырезки, и они доставляли мне настоящее наслаждение. Мне было просто жалко смотреть, как быстро они исчезают. Пока мы занимались ребрышками и бифштексом, разговор наш на время прекратился. Возник он снова, когда мы оба, почти одновременно, откинулись на спинки стульев со вздохом удовлетворения.
— Я наелся до отвала, — констатировал Келли. — Прекрасная еда!
Я заказал еще спиртного. Мы выпили. Все было очень приятно. Я расслабился и чувствовал себя комфортно.
Келли осушил последний стакан мартини и извлек из него оливку на тонкой желтой палочке. Он поизучал ее слегка помутневшими глазами сверху, с боков и снизу. К моменту, когда закончился этот осмотр, он узнал об оливке очень много. Затем Келли сунул ее в рот и склонился над столом.
— Скотт! У меня есть план, — шептал он, как заговорщик.
— О'кей, какой план? — благодушно спросил я.
— Я обращусь в организацию и «закажу» кого-нибудь! — продолжал азартно шептать он. — Чтобы кого-нибудь убили. Я получу сенсационную информацию!
Я выпрямился и чуть не опрокинул свой бурбон с водой.
— Ты что, спятил?
— Ничего подобного, — запротестовал репортер.
— Ты пьян. Забудь об этом.
— Я не пьян. Это как раз один из вопросов, который я хотел с вами обсудить.
— Повтори, — приказал я. — Повтори медленно и спокойно. Перестань пить. Скажи мне все снова.
— О'кей, — охотно согласился паренек. — Объясняю. Первое. Вы говорили с капитаном Сэмсоном. Вы знаете, что происходит. Знаете, что есть какая-то группа, организация. Людей все время сбивают автомобили, и потом водители удирают. И никаких следов. Второе. Кто-то выполняет эту работу за деньги. Людей убивают за плату. Это своего рода бизнес. Третье. Я нанимаю этих людей, выясняю все об их организации и разоблачаю их. Грандиозная сенсация! После этого мне дают газету. Все очень просто!
Я с недоверием уставился на него:
— Келли, ты определенно свихнулся. Вот первый простой вопрос. Допустим, что это не просто пьяный бред. Чем ты заплатишь этим парням? Детскими шариками? Нет, из этого ничего не выйдет. У тебя давно уже нет игрушечных шариков.
— Достану денег, — не сдавался Келли. — Ну, заплачу после. Не заплачу вовсе. Откуда мне знать, сколько они берут? Может, я сумею договориться. Здесь не о чем беспокоиться. — Он наклонил голову и упрямо смотрел на меня налитыми кровью глазами. — Слушайте, — сказал он грубовато, — что вы имели в виду, говоря, что я растерял свои шарики?
