Развод - [2]

— Но я не успела ничего приготовить… ни гарнира из чулок, ни соуса из кружевного нижнего белья…

— Хоть сырое, хоть не посоленное и не поперченное. — разомкнув застёжку лифчика, он обхватил губами сосок и втянул его в себя так, что я тихо взвизгнула.

— … и очень недожаренное. — притянула его лицо к своему я и страстно поцеловала любимые уста.

— Так я дожарю. Отжарю. И пережарю. — стягивая вниз мои джинсы, Йесон схватил мои бедра и, прижавшись к ним своими, запустил между ними свою руку. Его пальцы тут же скользнули в трусики и коснулись самого чувствительного места, запылавшего от ощущения его касания. Введя два пальца внутрь, он налег на меня и придавил всем телом, покрывая поцелуями мои скулы, шею, плечи. Постанывая, я старалась не усиливаться в звуках, чтобы они не донеслись до второго этажа. Но на первом тоже уже мог кто-нибудь ходить, поэтому конспирация должна быть максимальной. По-хорошему, нам следовало бы пойти в спальню и закрыться там, но сил терпеть до неё не было. Мы оба захотели здесь и сейчас!

— А я думала ты эстет, а согласен на такое простое блюдо… — прошептала я ему в ухо.

— Я не эстет, — Йесон ущипнул меня за клитор, заставив сжать зубы. Но чем сильнее я сдерживалась, тем сильнее он его теребил. — Я извращенец. Это совсем разные вещи.

Стянув мои джинсы с трусиками до колена, он обнажил свой член и уже готов был войти в меня, когда где-то из глубины дома послышался крик:

— Мам, ты приехала?! — а следом за ним нарастающий топот ножек Донмина.

— Черт! — воскликнула я и, скидывая Йесона с себя, натягивая одежду обратно и в панике не попадая крючками бюстгальтера в скобы, затрепыхалась возле стола.

Муж уравновешенно опустился на землю — во всех смыслах, — и, накинув на себя рубашку, с видом некормленого тигра демонстративно вжикнул молнией на брюках обратно. После этого он вырвал у меня концы лифчика, с которыми я не справлялась и, застегнув его, помог натянуть кофту. В этот момент в кухню, на всех парах, влетел наш шестилетний мальчик.

— Ой, папа, ты вернулся! — обрадованный, он бросился к отцу и тот, подкинув его и поймав, чтобы поцеловать, поставил ребенка обратно, но лицо его с трудом приняло безмятежное выражение. — Пап, а мы пойдем сегодня гулять? Ты надолго? Пойдем на американские горки? Мама меня туда не пускает!

— Донмин, солнышко, — оттянула я его чуть назад, — Папа устал, ему отдохнуть надо.

— Почему это ты не пускаешь его на горки? — удивился Йесон.

— Но это же опасно! — эти мужчины вечно не понимают простейшего!

— А ты хочешь, чтобы у нас хлюпики и трусы выросли, а не сыновья? Пусть катается и привыкает рисковать.

— Йесон, ты не… — «прав», хотела сказать я, но он приложил палец к моим губам и, натянуто улыбнувшись, наклонился, чтобы его слышала только я. — Никогда не оспаривай моих решений при детях. Нечего подрывать авторитет отца. Поговорим об этом после.

— Ладно, — протянула я, задетая тем, что о воспитании со мной постоянно спорили. Да, может быть я и была немного мягкосердечной и чрезмерно заботливой, но разве не такой должна быть мать? И вообще, это я с ними целыми днями, не мне ли виднее, как и что нужно делать? Поговорим, обязательно после поговорим!

— Мы сходим с тобой на любые аттракционы, только позже, хорошо, сынок? — Йесон потрепал Донмина по волосам, наконец-то открыто улыбнувшись. Видимо переборол возбуждение и оно откатило.

— А сейчас папе надо позавтракать. — усадив его на стул, чтобы не мешал наливать кофе и подать к нему что-нибудь, я вернулась к одному из вопросов мальчика. — А правда, ты надолго?

— Нет, вечером улетаю обратно. — я почувствовала, как скрутило недовольством и нервами всё нутро. Опять, опять, опять! Когда же у нас будет время, когда он отдохнет? — Но я улетаю не один.

— В смысле? — подала я ему чашку и замерла.

— Ты тоже летишь. — беспрекословно изрек он.

— Что? — подув на челку, я прислонилась к столешнице. — Как я могу ехать? А дети? Они тоже отправятся с нами?

— Нет, за ними присмотрят мои родители. — Йесон отпил кофе, не отводя от меня взгляда.

— Но… но как же… Сонхва такая маленькая ещё, как я её оставлю? Нет, Йесон, ну а дом? На твою маму столько всего оставить как-то нехорошо, да и я без них… я всё время буду думать о дочке, как я поеду?

— Девочка моя, тебе не кажется, что нам нужно побыть хотя бы неделю без детей? — с нажимом напомнил он мне об инциденте двух минутной давности. Я замолчала. Конечно, в этом он прав, мы уже слишком давно не ощущали достаточной свободы, не ощущали полной интимности, раскрепощенности. Но сколько лет я уже не разлучаюсь с детьми? С тех пор, как приходилось оставлять Джесоба у родственников, семь лет назад, я как-то предпочитала всегда держать всех их при себе. — В общем, это решено. Так что нечего и думать. В Сингапуре будет официальное открытие филиала, банкет, ужины с партнерами и компаньонами. Я должен быть с супругой. Ты должна быть там.

— Ох, час от часу не легче! Я ещё должна буду таскаться по мероприятиям? Да я каблуки года два не надевала! — взмахнула руками я, посмотрев то на мужа, то на сына.

— А я купил тебе изумительное красное платье. — Йесон указал пальцем наверх. Судя по всему, оно ждало меня в спальне. Он обратился к Донмину. — У нас ведь самая красивая мама на свете, правда? Она должна выйти в свет, чтобы папе завидовал весь Сингапур.