Развеянные чары - [158]
Китайский буддизм (так называемое учение Большой колесницы – Махаяны) – явление в религиозном и философском отношении весьма сложное. В его основе лежат различные постулаты, среди которых особую роль играет идея воздаяния. Он учит, что все в жизни связано цепью причинно-следственных связей: любой поступок и любое действие влечет за собой неумолимый результат, прошлое тесно связано с настоящим, настоящее – с грядущим. Любое бытие находится внутри гигантского Колеса Закона. Образ колеса – образ неумолимой судьбы, преодолеть которую можно, лишь став на путь буддийской святости, то есть превратившись в святого архата, бодисатву и будду. С большой силой звучит в романе и буддийская идея перевоплощения, с которой связаны сюжеты многих литературных произведений.
Почти все главные герои романа «Развеянные чары» являются воплощением других людей или иных существ. А в данном облике они живут, дабы расплатиться за содеянное ими в прежних жизнях. Святая тетушка соединена таинственными нитями с божеством – небесной лисицей и с бодисатвой Пусянем. Хэшан Яйцо связан судьбой со святой девой, и в то же время он оказывается братом (в прошлой жизни) старой лисы – Святой тетушки. Еще более удивительная метаморфоза происходит с Ван Цзэ и его женой Юнъэр: Ван Цзэ в прежней жизни был не только женщиной, но даже самой государыней У, а его жена, бесовка-лиса Ху Мэйэр, была в прежней жизни Чжан Чанцзуном – любовником танской владычицы.
Все эти «телесные метаморфозы» и трансформации призваны не столько позабавить читателя, сколько внушить ему весьма серьезную мысль о неумолимости воздаяния за каждый содеянный поступок или проступок. Ху Мэйэр некогда вскружила голову даосу Цзя; за это в будущей жизни ей достанется муж-дурачок, и она понесет наказание за свою похотливость. Жалкая доля эфемерного правителя ждет также и императрицу У, вступившую в прошлой жизни на путь распутства. Впрочем, У Цзэтянь расплачивается за свои грехи дважды: из романа мы узнаем, что в конце династии Тан ее могилу разрывают солдаты мятежника Хуан Чао… Сам Ван Цзэ терпит беды не только за свои собственные грехи, но и за прошлые проступки танской императрицы и грехи своего отца, захоронившего родителей в чужой могиле. Таким образом, мы видим, что в романе вершится суд не только над героями, но и над историческими личностями.
При всем ирреальном и фантастическом антураже романа отчетливо проступают реальные очертания бытия: исторические личности, жившие в разные времена китайской истории, имевшие место действительные события. Перед читателем в различных ипостасях предстают грозный Цинь Шихуан, основатель Ханьской династии Лю Бан, сунские владыки Чжэнь-цзун и Жэнь-цзун, танский сановник Лю Чжицин, сунский – Бао Чжэн и ряд других исторических личностей. Кстати сказать, Бао (он же Бао Драконова печать – излюбленный герой многочисленных авантюрных повествований) играет в романе важную роль одного из главных противников Ван Цзэ. Сам Ван – личность также вполне реальная. Он возглавил крестьянское восстание в Северном Китае (в романе неоднократно упоминается округ Бэйчжоу, в котором действительно происходили многочисленные крестьянские волнения) и провозгласил себя императором. Это о нем писалось в исторических летописях: «…в седьмой год Цинли (Счастливого летосчисления) (1048 г. – Примеч. Д. В. ) он незаконно назвался Дунтинским ваном, принял эру правления Дэшэ (Обретение святости), а через 66 дней был усмирен…» История именно этого бунта нашла свое фантастическое отражение в романе «Развеянные чары».
Как и во многих других литературных памятниках той поры, историческим личностям в романе, как правило, дается традиционная или ортодоксальная оценка. На нашем примере это видно в характеристике образов У Цзэтянь, Ван Цзэ и других исторических героев. Однако авторское отношение к ним не всегда однозначно, что, несомненно, отражает противоречивые взгляды общества на героев истории. Так, возрождение У Цзэтянь в образе мужчины, а не женщины свидетельствует об ее известных достоинствах (на лестнице перевоплощений мужчина всегда стоял выше женщины). Весьма сложна и оценка Ван Цзэ. У этого героя немало и положительных черт. Он умен, ловок, ему легко дается ученье. Он щедр и великодушен, карает лиходеев и дарит награбленное беднякам. Сам Ван Цзэ о себе говорит, что восстал он ради того, «чтобы избавить народ от алчных и продажных чиновников».
Вообще говоря, роман несет в себе черты отнюдь не ортодоксального или, во всяком случае, неоднозначного отношения к жизни, к социальной действительности. Критические нотки в нем слышатся вполне отчетливо. Роман начинается с истории Лю Чжицина, который оставил свой пост из-за того, что осмелился обличить министра Ли Линьфу. Вскользь намеченный штрих повторяется еще не раз, когда в аналогичных ситуациях действуют другие герои. Так, в одной из последних глав рассказывается о цензоре Хэ Тане, который перед лицом императора Жэнь-цзуна обличает сановников Ся Суна и Ван Гунчэня, из-за которых страна, по его мнению, терпит великие бедствия. Соединенные вместе, эти штрихи рождают важную социальную тему критического осмысления общественного бытия. Тема эта реализуется как бы в двух планах: в фантастическом и реальном. Почему, скажем, рушатся устои существующего правления и нет мира в Поднебесной? Потому что некто (разумеется, представитель злых сил) крадет Небесную книгу, которая регламентирует порядок в мире и тайны которой не дóлжно знать людям. Секреты Неба раскрываются с помощью колдовства и передаются злодеям, вроде коварного царедворца Ван Циньжо. Разглашение небесных тайн порождает смуту. Такова волшебная интерпретация социальных явлений.
