Разведке сродни - [7]

Да, это была серьезная коллективная победа. Прежде всего, над собственной психологией расхлябанности, иждивенчества, неверия в свои силы, победа действенного энтузиазма над равнодушием и формализмом. Комсомольцы, «прожектористы» — те, кто задавали всей производственной жизни новые, крутые обороты, чувствовали себя на коне. Лев Погребняков не уставал при любом случае повторять на заводских совещаниях и собраниях:

— Мы показали, что комсомол — ударная сила и может сдвинуть горы консерватизма!

Ему горячо аплодировали, а секретарь парткома А. А. Низовцев однажды, по-отечески улыбаясь, сказал:

— Лева, только давай не будем заноситься, словно мы бога за бороду ухватили. Успехи наши пока довольно скромные. Мы, конечно, сдвинули, но пока еще… маленькую горку, а не горы. Главное дело — устойчивый прогресс предприятия — впереди…

Парторг был прав: важно не потерять чувства меры, чтобы не зазнаться, не превратить кропотливую и трудную работу в лихую кавалерийскую атаку.

Не хочу представить дело так, что, дескать, решающую роль в переломе, наступившем на компрессорном, сыграла инициатива газеты, ее собственного корреспондента. Разумеется, и без нас тут шли интенсивные поиски внутренних резервов. Тем не менее заинтересованное и действенное участие центральной газеты в тяжелых заботах отстававшего предприятия придало его работникам дополнительные моральные силы.

Трудная, беспокойная, увлеченная журналистская работа год от года убеждала на практике поистине в неисчерпаемых возможностях с помощью газеты влиять на многие стороны жизни. При этом не раз приходилось спорить с коллегами о средствах и методах. Некоторые, подобно тому горьковскому журналисту, обвиняли меня в неверном, чуть ли не прямолинейном истолковании ленинской формулы о том, что газета — это «также и коллективный организатор». Ленин, мол, имел в виду ее организаторскую функцию с помощью публицистического слова, а вовсе не непосредственное вмешательство корреспондентов в те или иные дела и события. Даже ставили мне в вину попытку подмены партийных и комсомольских органов.

Думаю, все это — схоластика, не более. Журналист имеет право на любой метод, лишь бы он был творческим и шел на пользу общему делу. Кто способен яростным напором гражданской публицистики растревожить дремотное состояние самодовольства, разжечь пожар всеобщей нетерпимости к консерватизму и застою, — честь тому и хвала. Хотя, говоря откровенно, такое, считаю, дано далеко не всем, разве что писателям особого склада, вроде Ивана Васильева. Но не меньшую, а порой, возможно, и большую пользу приносят и те журналисты, которые, впрягаясь в общую упряжку с партийными, советскими или комсомольскими работниками, помогают рождению какого-то доброго дела, а потом пропагандируют его печатным словом. В такой «методе», безусловно, есть свои преимущества. Журналист на время включается в «чисто» партийную или комсомольскую работу, старается отойти от шаблона и уже тем самым как бы преподносит урок творческого подхода. При этом ему приходится глубоко вживаться в проблему, решить которую он берется помочь, всесторонне изучить, обогащаясь новыми конкретными знаниями жизни. (В свое время в некоторых газетах существовала даже рубрика: «Журналист меняет профессию…») Наконец, не последнюю роль играет повышение авторитета своей газеты: при удаче люди неизбежно с благодарностью отметят, что им в этом помогла газета.

Так было и на Уральском компрессорном, так еще в большой мере произошло и с почином рабочих Горьковского автозавода «Ни одного отстающего — рядом!», рассказать о котором подробнее считаю поучительным и для коллег-журналистов, и для партийных, профсоюзных, комсомольских работников.

О том, что почин не был «высосан из пальца не умеющими писать журналистами», говорит, в частности, такое важное обстоятельство. Именно к середине 60-х годов в обществе произошли весьма заметные демографические сдвиги. Остро стал сказываться процесс старения и начался массовый выход на пенсию ветеранов рабочего класса довоенного и военного формирования. В то же время, в результате реорганизации системы народного образования, в 1966 году общеобразовательные школы произвели одновременный выпуск десятых и одиннадцатых классов. Естественно, народное хозяйство крайне нуждалось в привлечении на производство многих юношей и девушек. Между тем их неопытность, отсутствие профессиональных навыков несли потенциальную опасность резкого снижения производительности труда, темпов производства. Кто должен был помочь сформировать у молодежи сознание принадлежности к ведущей силе социалистического общества — рабочему классу?

Размышляя над этим, мы, журналисты, предложили партийным организациям более предметно и целенаправленно опереться на признанных лидеров в рабочей среде — ударников коммунистического труда. Зародившись в конце 50-х годов, движение за присвоение этого звания, к сожалению, как бывало и с другими починами, постепенно начало заформализовываться усилиями чиновников различных общественных «департаментов». Само звание, вначале воспринимавшееся как одна из высочайших моральных оценок и признаний коллектива, стало подвергаться изрядной девальвации. Не случайно в газетах появилась тревожная рубрика: «Звание присвоили… Что же дальше?» А если движению придать «второе дыхание»? Разве не дело чести людей, умеющих трудиться по-коммунистически, облегчить производственную адаптацию юной смены, помочь ей дотянуться до высшего мастерства и тем самым поднять уровень производительности труда на новую ступень?