Разведка идет впереди - [23]

Белов снял трубку.

- Ну, слушаю. В чем дело?

В наступившей тишине Чернов слышал тарахтение мембраны телефона. Не отнимая трубку от уха, Белов довольно рассмеялся:

- Вот орет! Как кошка, которой хвост прищемили, - и затем закричал в трубку телефона: - А ну, что расквакался?! Сматывай удочки! Всей вашей сволочи карачун, капут то-есть, наступает.

Давай, жми до Берлина, да нас туда ожидай. Понял? Что? Да-да! Русиш, русиш здесь, а фашист капут делаем.

В трубке изумленно пискнуло й затихло*

Довольный своими успехами в немецком языке, разведчик вернулся к орудию.

- Что-то тихо стало, товарищ лейтенант.

- Тишина перед бурей, - ответил лейтенант. - Сейчас снова начнут. Пусть молчат, а мы не будем терять времени. - И Чернов навел орудие на бесновавшуюся за мостом немецкую батарею.

Причина затишья скоро разъяснилась. Вновь задрожала земля от тяжелых бомбовых ударов. Нахлынувшая новая волна бомбардировщиков заставила танки искать спасения в лесу.

Чернов подавил две немецкие батареи за рекой и оторвался от прицела. Остальные батареи врага были в стороне - вне досягаемости орудия. Наступили минуты вынужденного безделья. Морщась от боли в раненой груди, Чернов прижался горячим лбом к прохладному металлу орудия. В висках громко стучало, и лейтенант усилием воли заставил себя не слушать этот оглушающий стук, стараясь думать о том, что творится сейчас за стенами бетонной коробки дота.

Снова заныл телефон. Прислушиваясь к звукам бомбежки, Чернов подошел к телефону и по-немецки спросил: что нужно. Ярость немца, находившегося на дальнем конце провода, показалась Чернову забавной. Он несколько мгновений слушал с улыбкой, а затем, оборвав своего собеседника на середине фразы, сообщил ему, что дот и переправа находятся уже в руках Красной Армии. На недоуменный вопрос, откуда взялась здесь Красная Армия, Чернов коротко ответил: - Из-за реки. - И тут же посоветовал своему собеседнику удирать возможно быстрее, добавив грозным толом:

- Мои автоматчики не любят задерживаться, минут через пятнадцать они и к вам пожалуют.

После этого обещания телефон окончательно умолк.

Неожиданно заработал пулемет Нурбаева. Лейтенант кинулся к амбразуре, но увидел уже развязку. Две пятитонки, плотно набитые солдатами, решили на большой скорости прорваться через мост. Но недаром Нурбаев считался отличным пулеметчиком: перед самым мостом обе машины закувыркались вниз с высокого откоса шоссе. Трупы вражеских солдат густо усеяли откос. Уцелевшие фашисты в панике разбегались. Спастись удалось немногим. Пулеметные очереди Нурбаева были точны и беспощадны.

Но вот бомбежка прекратилась. Последнее звено бомбардировщиков ушло «на восток. Чернов прильнул к прицелу.

Горячка боя проходила, и он внезапно почувствовал страшную, нечеловеческую усталость, наполнившую тело свинцовой тяжестью. Каким уютным казался теперь каждый кусок железного пола! Завернуться бы в плащ-палатку, растянуться вот хотя бы тут, рядом с орудием, и на полчаса забыться сном.

Болела рана. Боль, которую он не чувствовал в минуты боя, сейчас была мучительной и, казалось, гнездилась не только в груди, но распространилась по всему телу. Лейтенант устало опустил голову. Белов, молча наблюдавший за ним, отошел в дальний угол помещения. Там хранился небольшой запас продуктов уничтоженного гарнизона дота. Через полминуты разведчик вновь подошел к офицеру, держа в руках пузатую бутылку темного стекла с яркой наклейкой.

- Гвардии лейтенант, - с какой-то застенчивой добротой в голосе окликнул разведчик своего командира. - При ранениях в медсанбате спиртом поят, чтобы, значит, сил прибавить. Вот тут, гвардии лейтенант, хоть и не спирт, а все же что-то подходящее.

Чернов поднял голову и взглянул на бутылку.

- Ром, - сказал он равнодушно. - Что ж, налей сто грамм. Подкрепиться надо.

Белов подозрительно долго наливал заказанные сто грамм в большую эмалированную кружку, которую сначала тщательно промыл тем же ромом.

Чернов выпил.

- Чертушка, ты же мне больше вкатил,- сказал он, закусывая плиткой шоколада, на которую Белов старательно намазал толстый слой масла.- А что ж ты закуску такую необычную состряпал?

- Да у них там, товарищ лейтенант, больше и нет ничего. Только шоколад, масло и выпивка.

- Ну, ладно, сойдет и так. Налей сто грамм Прокудину, да и сам с Нурбаевым выпей, только не больше ста.

За стенами дота, на склонах холма, грохотали разрывы. Немцы обстреливали дот.

«Хорошо, что хоть земли сверху много, не сразу разобьют»,- подумал Чернов и взглянул на часы. Было всего около половины седьмого утра. «Если все пойдет так, как надо, то часам к восьми наши должны выйти на мост», - мелькнула у него мысль.

Вернувшийся Белов присел на станину орудия, дожевывая плитку трофейного шоколада.

Танки больше не показывались. Только артиллерийский огонь с каждой минутой становился все ожесточеннее.

- А не проберутся, товарищ лейтенант, немецкие танки через реку где-нибудь в другом месте?- спросил Белов лейтенанта.

- А как по-твоему, стали бы тогда немцы нас так долбать, как сейчас долбают? - вопросом на вопрос ответил Чернов.

Артиллерийский огонь вдруг прекратился, и неожиданно наступила тишина. Белов, сидевший рядом с командиром на станине орудия, недоуменно посмотрел на него. В отверстие двери просунулась голова Нурбаева и вопросительно уставилась на лейтенанта.