Разведка идет впереди - [18]

Если бы его родные взглянули сейчас на своего Хасыльджана… Но тут Нурбаев поморщился от собственной мысли и недовольно тряхнул головой: не надо, чтобы знали, где он находится. Мать сильно горевать будет. Старший сержант никогда не писал домой, что он все время на переднем крае.

В овраге становилось все прохладнее. Уже почти совсем стемнело. Немец вдруг завозился и повернул голову.

- Послушай, ты…- вполголоса заговорил было немец, но, увидав поднесенный к самому носу тяжелый кулак, тут же перешел на шепот.- Послушайте, я хотел бы повернуться на бок. Спина затекла. Можно?

Нурбаев кивнул головой, и генерал попытался повернуться. Но он долго возился, задевая ногами кусты, и Нурбаев помог ему. На несколько минут снова все стихло.

- Можно вас спросить? - вдруг опять зашептал генерал.- Я буду говорить шепотом.

- Опрашивай. Только шепотом, совсем топотом.

- Если близко подойдут мои солдаты и увидят нас, что ты будешь делать? - спросил немец.

- Твои солдаты, хотя и совсем рядом будут, все равно нас не увидят.

- А если я закричу?

- Когда твои солдаты подойдут близко, тебе кричать совсем поздно будет,- спокойно ответил Нурбаев.

Наступило молчание. Генерал, видимо, пытался разобраться, что кроется за лаконичным ответом узбека: то ли намек на портянку, привкус которой все еще чувствовался у него во рту, то ли напоминание о широком кинжале, висевшем на поясе у гвардейца.

Стемнело. Небо стало затягиваться тучами. Потом пошел мелкий, частый дождь. В овраге скоро наступила такая темнота, что разведчик и пленный перестали различать друг друга. Нурбаев предусмотрительно положил ладонь на узел, стягивавший руки фашиста.

- Слушай, солдат,- снова нарушил молчание пленный. Чувствовалось, как он, напрягаясь, поднял голову, чтобы насколько можно приблизить свое лицо к уху неподвижно сидящего рядом разведчика.- Слушай, солдат! Я имею к тебе очень хорошее предложение. Ты будешь меня слушать?

- Собака лает - караван идет,- насмешливым шепотом ответил Нурбаев.

- Знаю, знаю. Ваша восточная мудрость имеет на всякие случаи хорошую поговорку. Скажи мне, до каких пор мы будем здесь сидеть?

- Пока не вернется лейтенант.

- Куда ушел лейтенант, ты мне, конечно, не скажешь? Ну, а если лейтенант не вернется до утра?

- Тогда я буду ждать завтра до вечера.

- Но он может не вернуться и к вечеру?

- Лейтенант все рассказал мне. Я знаю, что надо делать, если он не вернется.

Замолчали. Овраг до самых краев был залит густой темнотой и безмолвием. В темноте Нурбаев и немец услышали над собой взмахи тяжелых крыльев. Какая-то большая ночная птица сделала несколько кругов над ивовым кустом, словно рассматривая притаившихся под ним людей, затем улетела куда-то в сторону, и через несколько минут ее хриплое уханье, похожее на стоны, разнеслось по оврагу.

- Послушай, солдат,- снова, еще тише, зашептал немец,- ведь здесь рядом мои солдаты, мои полки, танки мои. Твой лейтенант не вернется. А завтра мои танки отбросят, погонят русских. Ты не сможешь уйти к своим, и награду за меня не получишь. Ты меня слушаешь? Почему ты молчишь? Ты согласен?

- Говори,- медленно, с расстановкой ответил Нурбаев.- Говори, пожалуйста. Я тебя слушаю.

- Зачем мы сидим здесь? Ты только подумай, ты солдат-разведчик. Из разведчиков, даже из десяти один не доживет до конца войны. Не сегодня-завтра тебя убьют. А зачем тебе это? Я могу сделать так, что для тебя сегодня же кончится война. Совсем кончится. Наступит тихая, мирная жизнь. Я сделаю тебя богатым человеком, солдат. Ты слышишь?

Нурбаев молчал.

- Я очень богатый человек, солдат. Я могу за все уплатить. Пойдем сейчас к нашим, и ты сегодня же сделаешься помещиком. Хозяином имения, понимаешь? Хорошего имения. Богатым будешь. Ведь вам все равно Германии не победить.

До Берлина еще очень далеко, туда вам никогда не дойти.

Нурбаев чувствовал, что в нем все больше поднимается неукротимая ненависть к этому дрожащему от страха фашистскому генералу. «Землю, сволочь, обещает. Баем сделать хочет. У меня своей земли хватит. Он, собака, думает, у меня земли нет, совести нет, чести нет? Думает советского солдата купить можно? Дурак».

- Дойдем до Берлина! - неожиданно громко сказал Нурбаев.- Дойдем, собака, скоро дойдем. Ты еще и сгнить не успеешь.

- Слушай, солдат! Что тебе за дело до Берлина и до войны? - волнуясь, опять заговорил фашист. - Парень ты молодой, красивый. Будешь жить барином. А я тебе честью клянусь, что если выведешь меня к нашим - озолочу. Счастливым сделаю.

- Молчи, пожалуйста, если жить хочешь,- оборвал немца Нурбаез.- Русский солдат… Ты знаешь, какой русский солдат? Он совестью не торгует. Молчи, пожалуйста, я совсем сердитый стал.

Но пленный, видимо, уже начинал серьезно верить в успех своих слов и не мог молчать.

- Русский солдат, русский солдат! Да тебе-то что за дело до русских? Ты-то ведь !не русский, азиат. Тобой русский офицер командует. А я тебе предлагаю самому господином стать. Пойми…

- Лучше, пожалуйста, молчи, фашистская грязная собака. Ты совсем дурак, оказывается. Совсем ничего не понимаешь. Мы - узбеки, русские - все братья. Генерал Рахимов командует - ему и русские, и украинцы - все подчиняются. Он, генерал Рахимов, узбек, а вас по-русски колотит. Молчи, пожалуйста. Я с такой собакой, как ты, не умею вежливый разговор вести. У меня рука тяжелая, фашист умереть может. Ты совсем дурак, хуже ишака. Узбек-солдат не торгует родиной. Молчи, пожалуйста, плохо будет.