Разведка и контрразведка - [52]

Сообщения о введении русскими нового шифра делали нецелесообразным перемещение радиослужбы до его раскрытия. Таким образом, аппарат радиослужбы прибыл во Львов лишь 11 сентября, с тем, чтобы выдвинуться и расположиться в Бродах. Сейчас же после занятия Ковеля разведывательное бюро выделило группу агентов для разведывания разрыва русского фронта.

Русские оттеснялись с одной позиции на другую тяжелыми боями, преимущественно охватом северного фланга. Когда южный фланг был оттеснен до Серета, русская ставка решила быстро перейти в контрнаступление этим флангом. Но на русских еще раз воздействовал наш северный охват, угрожавший Ровно Русские решили спасти положение и использовать свой 33-й корпус из резерва для непосредственной поддержки своего правого фланга. К последнему перебрасывались войска также из северного Полесья. Наше радиоподслушивание своевременно дало сведения о переброске 33-го корпуса, и можно было предполагать, что 13 сентября он перейдет в наступление. 33-й корпус нанес удар в наш левый фланг, и русские опять продвинулись до Стыри, но быстро отошли назад, когда обнаружилось наступление германской армии из-за Полесья во фланг русским. Русские решили увлечь за собой преследующего противника на свои прежние позиции с тем, чтобы потом ударить ему во фланг группой, подготовленной для этой цели в Полесье. Этот план разрушила наша радиослужба, разоблачившая русские намерения.

Начались трудные часы для нашего южного фланга, который необходимо было подкрепить одним из корпусов, предназначенных для Сербии. Другим корпусом подкреплялся северный фланг. В результате часть Восточной Галиции осталась в руках противника. Обе стороны перешли к позиционной войне по всему фронту. Аэрофотографирование установило неприятельские укрепления, которые были нанесены разведывательными пунктами совместно с военно-топографическими отделениями на генеральную карту-

Зимнее затишье давало себя чувствовать также и в разведслужбе. К счастью, разрыв русского фронта в Полесье давал возможность агентам проникать в тыл русского фронта и доставлять оттуда сведения. Русские также пользовались этим обстоятельством, и нужно было быть настороже, чтобы препятствовать небольшим отрядам нападать на этапы и разрушать коммуникации. В середине декабря 1915 г. русским действительно удалось поджечь электрическую станцию, расположенную в 20 км в тылу германского фронта.

Хотя русская армия понесла ряд беспримерно тяжелых поражений, разведывательное бюро пришло к выводу, что основы царской армии были потрясены значительно меньше, чем этого можно было ожидать. К тому же русский солдат был слишком одарен хладнокровием, а железная строгость сделала остальное. Все же без длительного восстановления сил русская армия не была способна к серьезному наступлению. Мы знали, что положение внутри России резко ухудшилось, что в ней уже шли разговоры не о завоевательных планах, а о том, как воспрепятствовать дальнейшему продвижению противника в Россию. За войну до победного конца стояли только спекулянты, наживавшиеся на поставках для армии.

Неприятным спутником наших успехов были все более настойчиво выпиравшие польский и украинский вопросы. В ноябре 1914 г. мы раскрыли «Восточно-галицийскую секцию польских легионеров». Депутаты рейхсрата; профессор Заморский, граф Скарбек, Циенский, Биега и Виерчак были арестованы по обвинению в государственном предательстве и умышленном разложении легионов. Этой группе, за исключением Заморского, удалось бежать через Швейцарию в Россию. Заморский же был призван в конце 1915 г. в армию и отправлен на фронт против Италии. Он перебежал к итальянцам и, как нам стало известно в ноябре 1916 г. из перехваченного донесения командования 3-й итальянской армии, он передал противнику сведения о нашем военном и внутриполитическом положении. После занятия нами Варшавы «Центральный национальный комитет» поспешил опубликовать воззвание, острие которого было направлено против наших государственных, органов и в котором требовалось восстановление польского государства. Стремление к независимости занимало большое место во всех дискуссиях, несмотря на то, что военные власти, по возможности, подавляли эти проявления. У самих поляков в этом вопросе единодушия не было. Например, сторонники «великой Польши» — Дмовский и Грабский — продолжали бороться за русскую ориентацию. Все эти споры вызвали раскол польских политических партий; образовалось множество разных групп, присвоивших себе всевозможные сокращенные обозначения. Разобраться в одних этих обозначениях было для контрразведки нелегким делом. В конце 1915 и в начале 1916 г. начались работы по объединению всех партий и групп, по крайней мере, в Галиции и в оккупированных австро-венгерцами областях русской Польши.

Обо всем этом главное командование информировалось с разных сторон: разведывательными пунктами военных округов в Кракове и Перемышле, разведывательным пунктов во Львове, разведывательным отделом военного губернаторства в Люблине, разведывательным пунктом 11-го корпуса, представителем гласного командования при германском генерал-губернаторстве в Варшаве. Мы также регулярно получали прекрасные доклады советника посольства в Варшаве барона Андриана. Источником ценных сведений была цензура в Фельдкирхе, организованная в конце августа 1915 г. и контролировавшая наиболее интересную почтовую корреспонденцию и курьерскую связь из Швейцарии. Руководителем этого цензурного пункта был старательный капитан Геннинг, раскрывавший все новые и новые уловки лиц, старавшихся контрабандным путем передать запрещенные сведения за границу (например, донесения тайнописью, написанные под почтовой маркой, иголочными уколами в отдельные буквы какой-либо газеты или письма, напечатанного на машинке, и пр.). Кроме того, военный атташе в Берне сообщал о событиях в Швейцарии, имевших отношение к Польше. Венская полицейская дирекция информировала о положении внутри страны.