Разведка и контрразведка - [42]

Ротмистр фон Вальцель, энергично руководивший этой пропагандой, позднее использовал баллоны с теплым воздухом, обладавшие большой подъемной силой, бутылки и тому подобную посуду в реках и даже льдины, на которых яркими красками и в бросающейся в глаза форме писались лозунги.

Кроме этих работ, мы имели еще очень интересное дело, связанное с двумя подозрительными женщинами, задержанными передовыми постами у Ченстохова и переданными нам германским криминальным чиновником в Новом Сандеце. Русские наступали. Мы были завалены работой, и эти две женщины стали для нас неприятной обузой. Допрос их часто прерывался. Они переходили из рук в руки. Обе женщины, из коих особенно одна, применяли женское искусство очаровывания в отношении допрашивающих, хорошо умели маскировать обстоятельства, при которых они были арестованы. И в действительности так и остался невыясненным вопрос, имели ли мы перед собой обнаруженный арестом женщин факт связи с противником одного из офицеров разведывательной службы, или же перед нами был искусный шахматный ход контрразведки противника, предпринятый с целью скомпрометировать этого очень способного и энергичного офицера. Эти женщины, по-видимому, имели некоторое влияние на отдельных работников тешенского суда, ибо этими работниками были допущены ошибки, затруднившие выяснение дела.

В то время высшее командование нажимало на освобождение Перемышля, так как продовольственные ресурсы крепости уже стали скудными. Наиболее короткий путь шел через Карпаты. О концентрации сил противника на этом фронте говорили сведения как разведывательного пункта 4-й армии, так и донесения офицера легиона, посланного штабом 1-й армии в Россию. Последний доносил о намерениях русских в ближайшее время нанести сильный удар по слабо занятому карпатскому фронту.

Германцы выделили один корпус, который с частью армейской группы Пфланцера должен был составить германскую южную армию. Главное командование должно было привлечь часть сил с балканского фронта. Это надо было скрыть от сербов. Разведывательная служба здесь стояла перед неразрешимыми задачами. Дрина, Сава и Дунай представляли препятствие, охраняемое сербами. Проникновение сюда агентов из Албании было чрезвычайно трудным. Хороший разведывательный пункт — Салоники — был значительно парализован поведением греков, которые выдавали сербам обнаруженных агентов.

Мало помогла нам даже замена премьер-министра Венизелоса Гунарисом, симпатизирующим нам. Сербы организовали сильную охрану болгарской границы. Вскоре выяснилось, что отдельные шпионы, находившиеся в Болгарии и дававшие нам сведения, торговали ими на все стороны.

Несмотря на все приманки, Болгария не перешла на сторону Антанты, охотно приняла наше предложение — руководить разведкой против России, прекратила деятельность шпиона Комарницкого, работавшего для русского посольства, и подготовила новый закон против шпионажа и государственной измены, а также закон о введении цензуры в военное время. В то же время Болгария ни в коем случае не была склонна драться против Сербии. Таким образом, нам нельзя было ожидать облегчения на сербском фронте.

Над Балканами нависла угроза высадки 100 000 англичан и французов в Дарданеллах, о чем в начале года доносил агент морской разведывательной службы из Марселя. Считалась также возможной высадка русского десанта в Варне или Бургасе, и такой план, по Данилову, тогда действительно существовал. Наши консулы в Дедеагаче и Бургасе с напряженным вниманием следили за всеми событиями.

В отношении Сербии мы неожиданно обнаружили отличного помощника в лице «центрального справочного бюро Красного креста». Благодаря инициативе обер-лейтенанта Теодора Примавези и его офицеров это учреждение получило развитие, соответствовавшее быстро возраставшей корреспонденции военнопленных.

До 18 января 1915 г. был просмотрен первый миллион писем. К концу года такое же количество писем приходилось на одну неделю. В середине года в этом учреждении было занято 572 человека, из них 470 цензоров. Подбор людей был нелегким делом, так как недостаточно было только знание языков, а требовалось много времени, чтобы научиться разбирать нечетко написанные слова. Количество цензурных групп по языкам возросло с 14 до 23. Кроме того, одна цензурная группа просматривала книги и печатные материалы, получавшиеся пленными. Наконец, потребовалось организовать еще две группы. Корреспонденция, не подлежавшая полному запрещению, а содержавшая лишь отдельные недопустимые места, должна была исправляться специальной цензурной группой. Наоборот, исправленные цензурой противника места в корреспонденции, приходившей из-за страницы, нужно шло расшифровывать, для чего группа должна была изыскать соответствующие средства и методы.

Руководители русской и сербской групп убедились, что при систематическом использовании корреспонденции, можно было получить ценные данные военного характера.

Под видом корреспонденции пленных шли в адрес родственников также письма перебежчиков, поступивших на службу противника. Кроме материала для привлечения их после войны к судебной ответственности, эти письма перебежчиков давали возможность цензурной группе завязать с ними связи и получить немало ценных сведений посредством невинных карточек. Таким путем были получены сведения о составе и дислокации частей сербской армии. Только нумерация армий странным образом не сходилась.