Разведка и контрразведка - [15]

Наказанный в 1900 г. шпион Сария тоже отошел по пути мошенничества. В 1908 г. он обманул Россию, продав ей за 20 000 руб. не имеющие значения железнодорожные трафики. В целях дальнейшей эксплуатации русского атташе, полк. Ромейко-Гурко в Берне, он вошел в компанию с Эрзам-Стахелем и летом 1911 г., когда я находился в отпуске, попытал счастья у нас. Наша разведывательная служба купила у некоего Цулиани план Венеции. Мне это дело показалось подозрительным. Сравнение с прежними почерками Сарии выявило замечательное сходство. Я обнаружил, что в 1894 г. Сария служил в магазине деликатесов Цулиани. Он озадачил меня тем, что его последние письма приходили не только из Швейцарии, но и из Италии и даже из Австрии, в то время, как Сария, как было установлено, за последние годы не выезжал из Цюриха. Он пользовался услугами одного или нескольких третьих лиц. Повторная попытка надуть нас в 1912 г. успеха не имела, так как я тотчас узнал старую «фирму». Она была нами ликвидирована в сентябре 1914 г., и виновные предстали перед высшим судом в Цюрихе по обвинению в обмане Италии, Франции, России, Англии, Австро-Венгрии, Голландии и Бельгии. Парочка, однако, избежала наказания, и Сария снова мог фабриковать всякого рода фальшивки.

Тайный полицейский агент России Исаак Персиц, бывший во время русско-японской войны правой рукой руководителя «интимной разведки» и наблюдавший за капитаном графом Щептицким, также быстро скатился к мошенническому шпионажу, решившись в 1906 г. предложить разведывательному бюро генштаба документы одного офицера русского генштаба. Когда зимой 1909–1910 гг. он появился в Галиции, мы могли его выслать только в Италию, так как все остальные страны отказывались его принять.

Впрочем, по личному опыту должен сказать, что не следует слишком торопиться с причислением того или иного агента к мошенникам. Один из наилучших моих агентов предложил мне при первой же встрече, ради которой я совершил далекое путешествие, совершенно нестоящий документ — секретную инструкцию. Может быть, он сам переоценил значение своего предложения или представил его более важным только для того, чтобы завязать деловую связь. Впоследствии он работал великолепно и не делал ни малейшей попытки навязать мне малоценные веши.

Многие шпионы были захвачены в Галиции «там же преданы суду. Среди них был русский солдат Новоселов, выдававший себя за дезертира, затем Дофжанский, внук надворного советника, стяжавшего себе в 80-х годах прошлого столетия печальную славу русофильского агитатора, государственного изменника и шпиона. Русская «охранка» (политическая полиция), работавшая как (внутри государства, так и за границей и очень часто прибегавшая к содействию наших властей, пользовалась поездками своих агентов в Галицию для разведывательных целей. Так нам стала известна вдова русского подполковника Софья Владимировна Короткая, действовавшая как третье лицо.

С большим трудом удалось уличить этих агентов, и в 1910 г. двое из них — Декирт и Козловский — не избежали суда. Благодаря процессу против жившего на пенсии главного надзирателя пограничной стражи Владимира Вержбицкого, выяснялось, что на службе России находился быв. австрийский почтовый чиновник Филемон Стечишин, директор целой шпионской компании. Его самого и его любовницу-помощницу нам поймать не удалось, и только его жена попала в руки полиции.

Замечательный случай был с одним: «глухонемым», часто проживавшим в качестве рисовальщика во всех укрепленных пунктах Галиции. Его личность не могла быть установлена, но один свидетель узнал его, как агитатора, которого он видел в Киеве. Его заявления о том, что он неграмотен, были опровергнуты, и это давало основания предполагать, что он симулянт. После 8-месячного следствия во Львове он был оправдан. Вообще в то время обращали на себя внимание мягкие приговоры полицейских судов. Теперь я просмотрел дела и нашел их необычно скудными. Существенным данным не придавалось никакого значения. Если обвиняемый давал ложные показания, то ему верили, и процесс заканчивался. Впервые перелом был достигнут с назначением в состав суда постоянных военных экспертов. Однако в южном Тироле и это не помогало. Местные жители всегда помогали шпионам, находившимся на службе соплеменной Италии. Мы, благодаря содействию одного богемского музыканта, оказались в состоянии основательно надуть русский разведывательный пункт в Киеве, имевший главным образом своим назначением политическую обработку Галиции и Буковины. Этот музыкант похвастался в Киеве своим знакомством с обремененным долгами австрийским офицером генштаба. Он для вида дал себя завербовать в качестве шпиона, затем явился в русскую полицию за некоторыми «справками». Этот последний поступок окончательно укрепил доверие к нему начальника киевской разведывательной службы полковника Маринско.[5] После этого киевский полковник приказал организовать свидание мнимому австрийскому офицеру генштаба свидание с одной красивой женщиной в Праге, которая должна была дать ему дальнейшие указания. Это удалось блестяще. Офицер генштаба, женщина, фотография которой вскоре украсила нашу коллекцию, и музыкант съехались в Праге. Первому было предложено посетить русского полковника Линдау. Подполковник Милан Ульманский, выдававший себя за майора, действительно нашел на месте свидания полковника с его характерным шрамом на лице и обогатил наши сведения о методах киевского шпионажа. Богемский же музыкант был вынужден «переменить климат» и впоследствии повысился на должность капельмейстера черногорской военной капеллы. Лишь позднее выяснилось, почему порвалась быстро и внезапно столь много обещавшая связь фальшивого майора Генштаба с полковником. Мы имели у себя в разведывательном бюро предателя, раскрывшего русским нашу затею.