Разведка боем - [7]

– А я верю, – твердо сказал Воскобойников. – Мужик мог бы всех нас спокойно оприходовать.

Это мнение тоже не вызвало дополнительных вопросов.

Следующим в круге сидел белобрысый курносый Витек, попавший в Чечню зеленым солдатиком-срочником. Он так и не понял толком, в какое дерьмо угодил там однажды ночью. Провоевал еще полгода, вернулся домой. Спокойно жил-поживал, пока другой темной ночью его чуть не отловили трое людей неславянской внешности.

Вид их и действия настолько испугали Витька, что больше он не появлялся ни дома, ни у друзей.

Если бы парня не подобрал Кормильцев, курносый нос и белобрысый чуб притормозили бы разве что у Тихого или Северного Ледовитого океана. А может, и в плавание пустился бы Витек в надежде обосноваться на необитаемом острове.

– Драпать надо прямо сейчас, – скороговоркой выпалил парень. – Он же ясно сказал, что нас вычислили.

– То есть ты ему веришь?

Витька считали малость придурковатым. Но в этой чрезвычайно сомнительной ситуации, возможно, стоило принять в расчет и его мнение.

– Не верю, он с ними заодно. Но лучше здесь не задерживаться.

– Кто с кем заодно? – решил уточнить Воскобойников, – Он и чеченцы? Тогда какого хрена…

Но летчику уже махнули рукой: закругляйся с интервью, нашел у кого уточнять. Сейчас такую канитель разведете, что до вечера не выберетесь.

– Верю, – поднял медвежью лапу Бубнов.

Бубен не мог забыть, как незнакомец смотрел ему в глаза, держа палец на спусковом крючке автомата. Душа, отяжелевшая после спирта и сумбурных сновидений, вмиг сделалась легкой, как перо. За доли секунды опустилась на глубокое дно мрачного ущелья и снова воспарила вверх, к солнцу, как только оказалось, что в чужих серо-стальных глазах не записан смертный приговор.

Бубен чувствовал себя заново родившимся и не мог не испытывать благодарности к незнакомцу.

– Он в самом деле хочет помочь. Просто ткнул нас носом в собственное дерьмо. Мы считали, что ситуация под контролем, а на самом деле – ни хрена не под контролем.

– Согласен, – кивнул замкомполка, которого в команде называли Тарасом. – Не похоже, что он гнида. Мог он взять нас тепленькими? Мог. Честно сказать, он мне здорово испортил настроение. Я-то думал, хуже не бывает. Бывает. Как говорила моя бывшая жена: я в шоке. Неужели мы с вами так дешево стоим? Так дешево, что можно в одиночку, без оружия поиметь нас вдоль и поперек?

Вопрос повис в воздухе. Тем временем Бубен тяжело поднялся с места, повесил на грудь автомат. Высморкался в кострище и отправился в караул вслед за Ильясом.

– Если вспомнить древних римлян, я поднимаю палец вверх, – резюмировал Тарас. – Конечно, он нам рассказал только часть правды. Но это нормально. Вспомните каждый себя. Многие здесь жаждали исповедаться, даже зная, что их сочувственно выслушают?

– Врет от начала до конца, – дождался своей очереди бывший спецназовец в черном платке. – Я не говорю, что он конкретно чеченам продался.

Но у него двойное дно, без вариантов. Это профессионал. Меня еще никто не брал голыми руками – с корнем ручонки вырывало. А он, сука, подкараулил момент. Это профессионал, такие работают за большие дивиденды.

– За большие дивиденды? А кто, если не чечены, готовы за нас отстегнуть? – еще не успевший далеко отойти, Бубен выкатил от умственного напряжения невыспавшиеся глаза с красноватыми белками. – Может…

Все поняли, кого Бубен имеет в виду. Вдруг Кормильцев для их же блага нанял на пару дней крупного спеца, чтобы проверил отряд изгоев на прочность и дал несколько полезных советов? Но какого черта незнакомец молчит? Стоило ему сослаться на «спонсора», и большая часть вопросов тут же отпала бы.

Седьмым по счету высказывался Ди Каприо.

Этот человек всегда держался особняком, он был из породы тех, кто плохо вписывается в любой коллектив. Вчера он, правда, сел пить вместе с остальными, но пил молча, не принимая участия в разговоре. Он, единственный из всех, до сих пор никому не поведал свою историю.

Кличку ему придумал Ильяс, не лишенный чувства юмора. Это ему пришло в голову приклеить фамилию нежного красавчика, кумира малолеток к этому жутковатому уродливому лицу.

Именно Ди Каприо Кормильцев встретил первым, именно ему первому оказал помощь. Кормильцу тогда ничего не стоило отстегнуть тысячу баксов на несколько пластических операций.

У Ди Каприо здорово обгорели лицо и левая рука. Перед врачами не ставили задачу изменить его черты – они и так уже сплавились в огне и восстановлению в прежнем виде не подлежали. Хирурги просто попытались сделать из корявой перекошенной маски более или менее нормальное лицо.

Им удалось слепить нос и некое подобие губ, натянуть новую кожу на щеки и подбородок. Ди Каприо снова стал похож на человека, но человека с жутковатым, как у бракованного манекена, обличьем.

– Какая разница, правду он сказал или нет? – внятно послышалось из подобия рта, прорезанного скальпелем. – Новые люди нам не нужны. И без того перебор.

Вывод напрашивался сам собой. С одной стороны, люди не нужны, с другой – отпускать того, кто слишком много видел, чревато большими не приятностями. Ди Каприо явно голосовал большим пальцем вниз.