Разведка боем - [12]

Глава 2 ЗАГОВОР

Олесь откинулся на спинку стула и с равнодушным видом смотрел на столицу Алана. Самый древний город планеты. Именно отсюда тасконцы начинали колонизацию материка Елания. Благоприятный климат, плодородная земля, буйная разнообразная растительность. В музее Фланкии до сих пор хранятся предметы быта, оружие и документы древних унимийских поселенцев. К сожалению, не уцелели дома первой застройки. Столица слишком часто подвергалась перепланировке и меняла свой внешний облик.

Сейчас она выглядит потрясающе. Высотный, современный, сверкающий сталью и стеклом центр города, четкие, правильные квадраты промышленных кварталов, утопающие в зелени жилые окраины. Во Фланкии есть роскошный аквапарк, две сотни скверов, возле реки раскинулась огромная зона отдыха. Идеальное место для жизни. Увы, наслаждаться этими благами цивилизации суждено далеко не всем. У одних нет денег, вторым мешает служба, а третьи ищут уединения вдали от крупных мегаполисов.

Мир удивителен и многообразен, а история причудлива и парадоксальна. Возрождение Тасконы произошло благодаря бывшей колонии. Без сомнения Алан сейчас играет ведущую роль в Союзе Планет. Подземный мир метрополии обладает слишком слабой инфраструктурой. Пожалуй, только по научному потенциалу народы сохраняют определенный паритет. К счастью, процесс интеграции стал уже необратим.

— О чем задумался? — спросил самурай, делая глоток вина из высокого хрустального бокала.

— О перипетиях человеческой истории, — проговорил Храбров. — Вспоминаю Землю и родной Новгород. Неужели и он когда-нибудь достигнет подобного совершенства? Уйдут в прошлое убогие и неказистые домишки, деревянные мостовые, тусклые, коптящие лучины…

— Конечно, — Тино утвердительно кивнул головой. — Но это произойдет не скоро. Процесс развития длителен и сложен. Землянам понадобится не одно столетие…

— А почему бы аланцам немного не помочь? — спросил русич.

— Забудь, — сказал японец, вскрывая крупную раковину и извлекая содержимое. — Хранители ни за что не допустят ученых на планету. Этому закону подчинялся даже Великий Координатор.

— Еще одна труднообъяснимая загадка, — грустно улыбнулся Олесь.

— Что-то тебя потянуло в дебри, — вымолвил Аято. — Настоящая проблема — как разобраться в этом количестве вилок, ложек и ножей, лежащих перед тобой. Я прошел специальный курс обучения, часто бывал в элитных ресторанах и до сих пор путаюсь.

— Мне помогает Олис, — ответил Храбров. — Она великолепно разбирается в правилах этикета.

— А если ее рядом нет? — поинтересовался самурай.

— Тогда я плюю на нормы приличия и ем так, как удобнее, — честно признался русич.

— Разумный подход, — произнес Тино, осушая бокал.

Японец предпочитал морские продукты и сухое белое вино. Сейчас Аято упорно налегал на каких-то моллюсков с длинными клешнями. Цена у этого экзотического блюда была астрономической. Олесь сделал заказ попроще. Отбивная из натурального мяса кона, овощной салат и стакан сока из ягод аржи. По вкусу она чем-то напоминала голубику. Терпкая, с легкой кислинкой. Пить вино перед заседаниями Совета Храбров не рискнул. Члены высшего органа власти могут его неправильно понять.

Смерть Эрвила и Таунсена внесла коррективы в работу Совета. Введение же чрезвычайного положения в столице и вовсе выбило многих из колеи. Закулисные переговоры представителей планет не прекращались ни на минуту. Самурай сохранял абсолютное спокойствие, хотя прошло уже три часа. Русич поражался выдержке товарища. Тино, как ни в чем не бывало, продолжал поглощать деликатесы. Складывалось впечатление, будто японец приехал в дом Правительства только для того, чтобы полакомиться блюдами местной кухни.

Между тем, наступило время обеденного перерыва. Зал ресторана быстро заполнялся. Понизив голос, чиновники обсуждали события сегодняшнего утра. То и дело аланцы и тасконцы поглядывали на странную парочку. Вряд ли присутствие здесь землян — обычная случайность.

— Сколько шума из-за двух покойников? — снисходительно заметил Аято.

— Они занимали высокий пост в государстве, — сказал Олесь. — Вершили судьбы людей. Их смерть всколыхнула общество. Граждане Союза в очередной раз осознали свою беззащитность.

— В том-то и дело, — с горечью проговорил японец. — Если мерзавец богат и знаменит, о нем трубят все каналы, журналисты бегают сзади, как собаки на поводке. Обычный, хороший человек никому не интересен. Гибель сотен случайных прохожих во время террористического акта превращается в статистику. Разве это справедливо? Кто вспомнит Линду Салан, Пола Стюарта, Жака де Креньяна? А ведь их вклад в создание сильной звездной державы гораздо больше, чем у Кайла Эрвила и Торна Таунсена. Нездоровое любопытство и зависть — вот, что движет людьми. За внешним проявлением сочувствия скрывается торжество и злорадство. Еще два чиновника, стоявшие на вершине иерархической лестницы, оступились и упали.

— У человечества много пороков, — возразил Храбров. — Устраивая пресс-конференцию, вы лишь раздували низменные чувства обывателей. Изменить в одночасье общественную мораль невозможно.

— Значит, ее следует направить в нужное русло, — вымолвил Тино.