Разведчики - [18]

Стальнов поднял бинокль. Между деревьев ехал всадник, его сопровождало несколько боевиков.

—Что-то нам не везет, один провал за другим.

—Будем надеяться, что хорошее впереди.

—Да, Назаров, остается только надеяться. Мы сможем задержать банду на час максимум. Как только поймут, что нас мало, поднять головы не дадут, пойдут лавиной.

Лагерь боевиков оживал, они стали собираться по нескольку человек, что-то оживленно обсуждали. Постепенно собралась целая толпа.

—Яковенко, запроси центр, когда будут вертушки?

—Есть!

Через семь минут радист доложил:

—Товарищ майор,  вертушки смогут вылететь только через час. Плотный туман не дает возможности вылета.

—Сообщи им, что у нас нет тумана, необходима атака с воздуха и как можно быстрее.

—Есть.

Через пару тройку минут Яковенко доложил:

—Обещают, товарищ майор.

—Когда будет атака? — Стальнов терял терпение.

—Товарищ майор, еще один гонец.

Майор поднес к глазам окуляры бинокля.

—Старый знакомый. Он принимал у себя боевиков у себя дома. По времени группа Пчелина должна была его перехватить. Почему этого она не сделала? Все идет у нас наперекосяк.

Прошло около получаса, но поведение боевиков не менялось. Стальнов мучился в неведении.

—Все идет не так, как я предполагал. Значит, случилось то, чего я не знаю.

—Товарищ майор, дед уезжает.

—Вижу. Теперь группа Пчелина не пропустит его. Эх, жаль, нет еще рации.

* * *

Воскресное утро занималось над поселком, на Западе еще не рассеялась туманная дымка,  а хозяйки уже  выгоняли коров на пастбище, спешили домой, чтобы успеть процедить молоко и приготовить завтрак.

Юрий Демин, по старой студенческой привычке, любил понежиться в кровати. Стук в дверь его комнаты  несколько раздосадовал его.

—Подождите, я оденусь.

За дверью помолчали, а затем голос Люды сообщил:

—Юра, идите к нам завтракать.

—Меня долго ждать, я только что встал с постели.

—А ты скоренько, мы подождем.

Юрий вышел во двор, почистил зубы и только намылил лицо, в умывальнике закончилась вода.

—Люда, помоги, — крикнул он.

Людмила нарочительно медленно набирала в ведро воды, улыбалась.

—Наклонись, я на спину полью.

Юрий покорно низко наклонился, Людмила окотила его водой. Он на миг замер, затем смущенно сказал:

—Ты на спину и голову лей….

—Что не туда потекло? Ничего страшного,  там тоже надо мыть, — хихикнула она.

Мать Людмилы, наблюдала за этой сценой через окно и радостно думала:

—Кажется, все идет на лад. Хорошая пара будет.

Соседка Матвеевна скрипнула из-за забора:

—Людка, а как же Серёжка? Он в Чечне воюет, а ты здесь такая счастливая.

—Бабушка, кто Вам сказал, что Серёжка в Чечне.

—Я так поняла из разговора твоих родителей.

—Какой разговор? — Людмила переходила на крик, — слышали звон, да не знаете где он. Вечно подслушиваете, подглядываете, а потом несете сплетни по селу. Как Вам не стыдно?

—Мне не стыдно! Это тебе должно быть  стыдно  с другим парнем?

—Он наш постоялец, я помогла ему! Вот и все. Юра идём в дом, завтрак стынет.

Вечером  того же дня Нина Павловна подтолкнула дочь к двери Юрия.

—Он собирается на танцы в ДК. Пойди к нему. Посидите, поговорите.

— Мама, и так Матвеевна уже высказывала, что я перестала ждать Сергея, теперь ты гонишь меня к нему.

—Я не никуда не гоню, я желаю тебе счастья и добра. Посуди сама! Что даст тебе твой Сережа? Придет он из армии, посадят его на трактор или  будет быкам хвосты крутить, и будешь ты маяться так же, как я с твоим отцом-трактористом. Всю жизнь мазут отстирываю от его одежды. А если ты выйдешь замуж за Юрия, то он будет начальником, в почете, и тебя пристроит в конторе. Не хочешь этого, иди дояркой.

—Мама, а как же любовь?

—Твоя любовь пройдет ровно тогда, когда  постираешь пропитанную соляркой спецовку.

Людмила молчала, она не знала, что возразить матери, ее выручил отец, который незаметно вошёл в комнату и слышал весь разговор.

—Мне многое стало ясно, наконец, я понял, как прожил жизнь свою. Дождался благодарности за то, что всю жизнь просидела дома, а я как проклятый укалывал день и ночь, чтобы в доме было всё! Инженера ей подавай, сама вокруг них всю жизнь вилась и дочку по той же тропе направляешь.

Нина Павловна приняла воинственную позу и уперев кулаки в бока засычала:

—Что ты понял и что вообще ты можешь понять. Потому и вилась, что ты ничего дать мне не мог. На твою зарплату можно было купить только еду, фуфайку и галоши.

—Все столько получали, но другие жены уперались вместе с мужьями, а ты нежила свое тело в кроватке и похоже не только со мной.

У Василия Петровича от обиды глаза стали влажными. Он матерно обозвал жену, что никогда не делал, и ушёл.

—Людмила впервые наблюдала крупную ссору родителей, но не могла стать, на чью либо сторону.

—Мама, не влезай в мою жизнь, разберись в своей.

Прошло два дня, Людмила старалась не вспоминать ссору,  отец напивался каждый день, приходил домой и падал, не раздеваясь на кровать. Мать снимала с него обувь, стягивала штаны, а он пытался её отогнать.

—Не мешай спать. Иди к своему директору.

Юрий, не понимая столь разительных перемен, спросил у Людмилы:

—Что случилось с Василием Петровичем, почему он вдруг запил?

—С мамой поссорился, не бери в голову.