Разведчик в Вечном городе. Операции КГБ в Италии - [2]

А тут еще случай подвернулся. Василий Кикнадзе — ведущий известной телепрограммы «Золотая шпора» — что-то и от кого-то узнал о моем «двойном дне», тем более что на голубых экранах и в печати пробежала волна мемуаров бывших разведчиков. У меня тоже истек срок давности и явилось желание поведать всю правду о себе в назидание разномастным врунам и молодому поколению. Так вышла в телеэфир передача «Риск в жизни разведчика», ибо и сама жизнь, и работа моя были не совсем ординарными. Попал я в разведку не по своей воле, а в результате «партийного набора в органы» после расстрела шефа госбезопасности «английского шпиона» Лаврентия Берии и ликвидации его аппарата, и ушел тоже необычно. Бывший главный редактор «Известий» Лев Толкунов был близким другом председателя КГБ СССР Юрия Андропова и однажды попросил его отпустить «по-доброму» способного газетчика, чтобы дать ему подольше потрудиться на ниве журналистики. Мой уход из органов тоже стал своего рода легендой, ибо, как утверждала бытовавшая среди нас поговорка, «из КГБ уходят двумя путями: или в наручниках, или вперед ногами в красном гробу».

Мне как кандидату экономических наук, темой диссертации которого была итальянская экономика, повезло и в том отношении, что сфера деятельности в римской резидентуре была весьма обширна и затрагивала наиболее невралгические точки внешней и внутренней жизни Италии.

На другой день после выхода в эфир «Золотой шпоры» ко мне в гости пожаловали московский корреспондент итальянской газеты «Стампа» Джульетте Кьеза и представитель РАИ — итальянского радио и телевидения — Джан-Пьеро Симонтакки. После частичного удовлетворения своего интереса к «собственному корреспонденту КГБ в Риме» они-то и организовали совершенно фантастическую мою поездку в вечный город и выступление за телевизионным «круглым столом»…

Поместили меня по прибытию в Рим в роскошном отеле «Рафаэль» неподалеку от знаменитой своими фонтанами площади Навона. Сразу же ко мне был приставлен «хвост» — мне его без труда удалось вычислить, уж очень невнимательно он читал газету в вестибюле. Да и, переодеваясь ежедневно, не мог, конечно, изменить свою яркую внешность. Думаю, что это был один из добрых знаков гостеприимства моих хозяев. Два дня из четырех я был предоставлен самому себе. На второй день собкор «Известий» Миша Ильинский повез меня «поздороваться» с морем в местечко Фриджене, что в полусотне километров от Рима. Боюсь, за этот день мой телохранитель получил нагоняй — мы ушли от него. Температура воды была около пятнадцати градусов, не больше, но я не мог отказать себе в удовольствии окунуться в давно забытые волны Адриатики. Тут откуда ни возьмись примчался спасатель и обругал меня сочным итальянским матом за опасное, по его мнению, несезонное купание. Я ответил ему тем же, но, естественно, на свой манер. «А, русский», — сказал разочарованно спасатель и, махнув рукой, ушел… А потом был день работы с итальянскими телевизионными журналистами и сам прямой эфир «круглого стола» с очень популярным в Италии ведущим — красавцем Коррадо Ауджасом, который, услышав мой итальянский, авторитетно заявил, что мне абсолютно противопоказан переводчик. Мне задали очень много вопросов. Особенно интересовались именами агентов, с которыми я работал в Италии. Я ответил, что в свое время клятвенно обещал каждому унести их имена с собой в могилу и клятвы не нарушу. Другое дело — операции, особенно нашумевшие и не только на Апеннинах… Да, а затем третий день моих «римских каникул» стихийно перешел в четвертый. По русскому обычаю, после окончания телепередачи я угостил оставшихся привезенной из Москвы «Столичной». Наша водка, да еще в экспортном исполнении, да еще в бутылках по 0,75 литра, — это вам не какое-то «Кьянти» или «Фраскати». Мы разошлись очень веселые и только в два ночи. Как говорят, хорошо посидели. А в шесть утра я вышел из отеля и побрел пешком к Ватикану, на его знаменитую площадь. Нежным перезвоном начали свою утреннюю песню колокола собора Святого Петра. Вставало солнце. Я прощался с Римом здесь. Arrivederci Roma, до свидания, Рим. А может быть, прощай, кто знает?

Я очень люблю Италию. Ее древнюю землю, рафаэлевское небо, синие волны всех четырех морей, омывающих Апеннинский сапог, и, конечно же, ни на кого не похожих певучих жителей его. Может быть, я люблю Италию не меньше, чем Россию. Может быть, ибо отдано было ей около пятнадцати лучших и самых сложных лет жизни.

А потом пришло время засесть за мемуары, ибо кто расскажет о том, что сегодня и мне самому кажется фантастикой. Еще раз повторю, что отнюдь не тщеславие двигало мною. Я собирался оставаться тем, кем был, вернее, тем, за кого меня принимали. Вот, кстати, как представлял меня популярный журнал «Столица», когда в эксклюзивном порядке напечатал отрывок одной из первых глав моих мемуаров:

«Журналист-международник Леонид Колосов достаточно известен читающей публике. Много лет он был собкором «Известий» в Италии. Лауреат премии Союза журналистов, дважды лауреат премии КГБ СССР в области литературы и кино (за книгу «Совершенно секретно» и двухсерийный кинофильм «Досье человека в «Мерседесе»», поставленный по мотивам его политического детектива «Прощайте, господин полковник!»), лауреат престижной итальянской премии «Золотой Меркурий» — за вклад в дело укрепления дружественных связей между тогда еще Советским Союзом и Италией. Автор и соавтор более трех десятков книг, киносценариев и пьес… Подполковник внешней разведки КГБ СССР Леонид Сергеевич Колосов был известен лишь весьма ограниченному кругу людей из Первого главного управления Комитета госбезопасности…»