Разведчик с Байкала - [11]

А о Звереве было сказано коротко: «Начальник хозчасти банды. Присвоил вымышленную фамилию. Темная личность».

Да, да. В ориентировке были перечислены и остальные тринадцать членов бандитского штаба, с указанием их примет. Но что конкретно говорилось о каждом?.. Неужели я забыл?.. Нет, начинает припоминаться. Так, так:

Кравцов, Григорий Захарович — начальник штаба банды, 40 лет, одессит, прапорщик колчаковской армии, служил вместе с Лабунцевым. В 21-м году эмигрировал в Китай, вступил и принимал активное участие в так называемой контрреволюционной организации РОВС. Позднее оттуда выехал в Париж, где имел неоднократные встречи с руководителями РОВСа, в частности, с Савинковым и Кутеповым, получил от них задание возвратиться в СССР для организации вооруженных выступлений против Советской власти. В 31-м году был осужден на восемь лет. Работал счетоводом на Шумиловской судоверфи.

Галепов (имя, отчество не вспоминались) — командовал бандразведкой, 45 лет, москвич, бывший офицер царской армии, участник контрреволюционного мятежа в Москве. Был выслан в 30-м году за антисоветскую деятельность. Вместе с Кравцовым — незаменимый помощник Лабунцева. В последнее время работал прорабом по постройке барж на Шумиловской верфи.

Менов-Дожин — командовал сотней, 32-х лет, уроженец Киевской области, в прошлом арестовывался как активный участник банды Махно. Был выслан в Братский район за попытку поджога помещения сельского Совета. Работал рабочим ручного бурения в геолого-разведочной партии. Характеризуется как анархистски настроенная личность.

Лозов — командовал сотней, 40 лет, уроженец Ростова, нет указательного пальца правой руки. Имеет три судимости за кражи. Хорошо знаком с Галеповым. Ранее вместе работали на Яндинском лесозаводе Усть-Удинского района...

Занятый своими думами, Чимит не слышал, как подошел к нему Степан Иванович.

— Вы что, задумались? — произнес тот громко. — Смотрите, поплавок-то у вас рыба потащила.

Мэргэнов вздрогнул от внезапно раздавшегося голоса и так дернул удочку, что хариус сорвался.

— Эх, жалко! Такого красавца упустили, — сочувственно проговорил Степан Иванович.

— Мал-мал заснул я, — оправдываясь, вымолвил Чимит и, вскочив с места, ринулся к лодке.

— Вы куда это? — выкрикнул Степан Иванович и заложил руку в карман.

Чимит, словно не расслышав окрика, прыгнул в лодку, прошел к корме и, нагнувшись, окунул голову в воду. Затем вернулся обратно и объявил:

— Солнце голова шибко жарила.

— Хе-хе-хе-хе, — рассмеялся Степан Иванович. — Шляпу, шляпу обязательно нужно одевать. А иначе и солнечный удар получить ничего не стоит.

Наступил уже вечер, а Чимит все еще не мог принять никакого решения.

Его подозрения, что перед ним находится сам главарь банды Лабунцев, возрастали час от часу. Все настойчивее являлось желание сию же минуту схватить этого человека и доставить в отряд.

Желание это сдерживали слова Орлова о том, что подозрения не всегда подтверждаются. На самом деле, какой может разразиться скандал, если Степан Иванович действительно окажется начальником геолого-разведочной партии. Какой тогда будет стыд и позор! Как будут смеяться над ним товарищи из оперативной группы...

Положение Чимита усугублялось тем, что у него не было никакой возможности отлучиться до тайника и дать знать своим о создавшемся положении. Степан Иванович не отступал от Чимита буквально ни на шаг.

«И надо же было Васюку сломать ногу, — злился Мэргэнов. — Ведь не уйди дядя Куприян домой, будь он сейчас здесь, мы бы уже давно обмозговали это дело... Но что же, что же мне предпринять?.. И почему, интересно, до сих пор не возвращается Зверев? Почему он не везет тех больных, о которых так заботился Степан Иванович?..»

Наконец его осенила догадка:

«Вот как поплыву зажигать огни в бакенах, тогда обязательно выберусь и во всех трех тайниках оставлю по сообщению, — подумал он. — Еще попрошу, чтобы кого-нибудь из опытных товарищей ко мне прислали... А возможно, вполне даже возможно, что Семен Федосеевич, получив мое сообщение, сам подъедет...»

Но не суждено было сбыться и этой надежде. Когда Чимит объявил о необходимости сплавать и зажечь огни в бакенах, Степан Иванович бесцеремонно уселся в лодку.

— Теперь давайте будем уху варить, — сказал он Чимиту, когда они вернулись в сторожку. — И поджарить штук десяток не мешало бы.

Сам он ни одним пальцем не прикоснулся к рыбе и только, беспрестанно поглядывая на часы, поторапливал Мэргэнова.

Когда уха была готова и Чимит дожаривал последнюю партию хариусов, у избушки раздался пронзительный свист. Ему ответил точно такой же. Затем донесся конский топот и, немного погодя, послышались невнятные голоса. Степан Иванович распахнул дверь и крикнул с порога:

— Ведите, Зверев, сюда ведите. Да живее, живее. И потом не забудьте часового выставить.

Он прошел к столу, а следом за ним ввели, держа под руки, больных.

— Я думаю тебе, Григорий Захарович, будет удобнее на этой кровати, — заботливо произнес Степан Иванович, указав пальцем на кровать дяди Куприяна. — Она помягче.

— Мне все равно, — проговорил тот и пробежал глазами по избушке.

«Кравцов! Он, он! — узнал Чимит. — Значит, бандиты!»