Разведчик - [15]

Полковник снова улыбнулся, на этот раз снисходительно.

– Это значит, что в этой ситуации нет ничего хорошего.

– Война?! – спросил я, чувствуя, как пульс начинает учащаться.

Олег Степанович опустил глаза, подумал немного.

– Начало войны определяется многими факторами. Некоторые из них от нас не зависят, некоторые наоборот. И одним из факторов, благодаря которому угроза войны отступила, был как раз бой у зимовки трапперов. И за это тебе, лейтенант Виктор Александрович Ахромеев, Администрация Колонии выносит благодарность. Подожди пока, не благодари. Официальная церемония впереди. У меня к тебе есть ещё вопрос. По-твоему, как далеко ушли неандертальцы?

– Ну километров на сто, не меньше.

– Да, значит, как и ожидалось, придётся зимние облавы ещё дальше устраивать, – сказал Олег Степанович как будто задумчиво.

Я уверенно кивнул. Мол, нормально, товарищ полковник, куда родное командование пошлёт, туда с радостью и пойдём. Но вряд ли Олег Степанович купился на такой дешёвый трюк. Впрочем, без разницы.

– Ну что ж, тогда у меня вопросов к тебе больше нет. Можешь идти, вот пропуск возьми.

– Слушаюсь, товарищ полковник, – ответил я, вставая из-за стола.

– Удачи, если что, в «Спирали» твоя сестра сегодня поёт, в 23:00.

Я с улыбкой поблагодарил полковника за совет. Хотя в какой-то момент у меня возникло большое желание проломить ему голову. Намекает, сволочь, мол, ты у нас под контролем, «если что». Ладно, к бесу всё.

Я быстро поднялся по ступенькам из подвала штаба, на выходе показал дежурному пропуск – серый клочок бумаги с подписью полковника. Дежурный кивнул, отдал честь и приказал, чтобы мне вернули «стечкин» и автомат. Свою броню я заранее отдал Заторному, чтобы тот закинул в мой ящик в казарменной раздевалке.

Расписавшись за оружие в журнале – мерзком создании, в котором строки налазили друг на друга (экономия бумаги, мать её!), – я вышел на улицу.

Свежий ветер приятно холодил голову и трепал волосы. На небе висел месяц, мерцали россыпи звёзд, часы показывали 20:37.

– Удачи, – сказал дежурный.

– Спасибо, – ответил я, – тебе тоже.

И направился в оружейную комнату в соседнем здании. Возвращалось на склад только оружие, выданное военной префектурой. Я должен был вернуть свои гранаты и автомат, хотя он, конечно, был закреплён исключительно за мной и собственноручно пристрелян. Я сдал казённое оружие прапорщику с красными глазами, расписался, где надо, на ходу сунул в специальную кобуру на поясе личный «стечкин» и быстро вышел из оружейной. Не терпелось покончить со всеми делами.

Пройдя метров сто мимо заброшенного пустыря и частично разобранных зданий, я зашёл в казарму, вяло кивнув дневальному. На Внешней Земле это был большой спорткомплекс с двумя бассейнами, баскетбольной площадкой и множеством разных помещений. Теперь в бассейнах хранится картошка и другие овощи, а на баскетбольной площадке стоят двухъярусные койки. Хотя мы ещё сопляками пробовали играть в баскетбол, но на улице, а не на площадке. Правда, потом отец объяснил мне, что мы играем скорее в регби, чем в баскетбол, но какая разница, главное – спортивный дух.

А вот раздевалка спорткомплекса сохранилась и использовалась по прямому назначению, как и душевая, в которой всегда была тёплая вода.

В самой душевой, кроме меня, никого не было. Смыв с себя пот и грязь после марафона, я ещё чуть-чуть постоял, нежась под струями воды, и нехотя закрыл кран. Затем вытерся, подхватил одежку с берцами и босиком пошёл в соседнюю раздевалку. Под потолком слабо горели несколько лампочек. Вдоль стен – ряды железных шкафчиков, некоторые приоткрыты, здесь не воруют. Мой – самый дальний, почти у окна, закрытого деревянными ставнями.

Шкафчик Саша запер, код он, конечно, знал. Внутри лежал мой панцирь, аккуратно сложенный, и записка с учетным номером, под которым отправят на главный склад мою долю трофеев. Я переоделся. Натянул старые джинсы, майку с длинными рукавами, накинул «гражданскую» куртку. Сразу будто струна ослабла внутри. Панцирь оставил в раздевалке, честно говоря, лень было тащить домой. Тем более с ним, тьфу-тьфу-тьфу, всё было в порядке. Разгрузку тоже оставил, а вот плащ-накидку и остальные вещи решил всё-таки взять. Хоть они и казённые, а следить за ними надо и лучше не доводить до состояния, когда появится демаскирующий запах.

Все свои вещи я побросал в широкую квадратную сумку, перекинул её через плечо и двинулся к выходу. При себе у меня была красная корочка – удостоверение лейтенанта Разведки и «Силуэт». Он числится собственностью военной части, но заряжаю я его на свои собственные деньги. Берцы, конечно, тоже забрал, обувь – моя собственность. Слежу за ней, как могу, может, даже больше, чем за панцирем. Тем более их цена близка к броне средней работы. Лёгкие, на толстой и крепкой подошве, со вставками из непромокающей искусственной кожи, с укреплённым носком. Вещь!

Из раздевалки я протопал мимо сонного дневального прямо на улицу. Сама военная часть занимает немалую территорию, но большая часть строений уже давно была разобрана, а стройматериалы пущены на другие нужды. Сразу за спорткомплексом начинался большой жилой квартал. Самое внушительное здание, построенное буквой «П», уже почти развалилось, от буквы осталась только верхняя «перекладина». В прошлом году часть дома пришлось взорвать, и рабочие потом еще неделю собирали строительный кирпич. А прямо за «перекладиной» находился КПП.