Развал - [45]

Я не стану оппонентом ни тем, ни другим. Да и стоит ли этим заниматься. Но, я знаю одно, он был нужен в это время для огромной страны. Это, примерно, как жившим в одном бараке людям. Барак ветхий, прохудилась крыша, течёт канализация, на голову сыпется штукатурка и жизнь в этом доме кромешный ад. Но у всех есть хоть какой-то кров над головой. И никто не осмелится его сломать, а если кто придёт извне, чтобы его снести, люди выйдут с колами защищать свои халупы. И тут находится один Данко, убеждая жильцов, сломать и построить новое, хотя сам он был в этом неуверен. И люди стали ломать. Конечно, потеряли жильё, некоторые потеряли и имущество. А кто-то, нечистый на руку, украл у соседей. Но они сломали его и стали строить новое. Так вот, таким Данко и был Горбунов. Да, да не удивляйтесь некой поэтичности, но он был именно таким человеком, востребованный временем. Горьковский Данко тоже не знал куда идти, поэтому и сжёг своё сердце. Знающие проводники много раз выводят людей на дорогу даже в полной темноте, но при этом не делают самосожжение. А может, не зная того, Горбунов послан этому измученному народу самим Богом для того, чтобы развенчать эту несостоявшуюся марксистскую идеологию. И не верьте тем, кто говорит, что мы будем делать по-другому, сохраняя принципы марксизма-ленинизма: и по второму, и по третьему и по четвертому будет тоже. Революции делают одни и как только сделают, к ним подмазываются другие. Это воры, мздоимцы-убийцы, ибо эта идеология для них самая живительная почва: собственность то народная, а стало быть, ничья. Тут есть, где разгуляться. И ещё одно. Как только в борьбе за власть прольётся кровь, туда сразу придёт дьявол — и власть будет дьявольской. А на Руси много невинной кровушки пролили, начиная нигилистами времён Александра II, большевиками в революцию, да и в гражданскую войну, коммунистами в застенках Гулага и далее, далее, далее. Так вот, если кто поманит вас отречься от Бога, заняться убиением во имя светлых целей, не верьте им. За кровью обязательно пойдёт кровь. Таков закон крови. И все равно, проливающий невинную кровь, в итоге будет сражён. Прав был Достоевский: «Крепко не у того, кто льёт кровь, а у того, чья льётся».

Не знаю, гением ли или бездарностью, кипучей энергией или бездельем, гениальным умом или безумием Горбунов сделал одно — он развенчал эту идеологию, доказав её несостоятельность и привёл её к гибели.

И, пожалуй, не надо, Соснину и Горбунову смотреть врагами друг на друга. Они оба люди одного поля, и разницы в их политической деятельности не было. Просто один начал разваливать эту империю, а другой её завершил, вбив гвоздь в крышку гроба.

Семидесятилетний эксперимент на людях прекратился. И ещё одно. Низкий поклон реформатору, за то, что он прекратил эту безумную бойню в Афганистане.

Глава 18

После подписания беловежских соглашений наступил и полный развал армии. Вооружённые силы Советского Союза растаскивались по национальным квартирам. В полках Западной группы войск появились эмиссары вооружённых сил республик. Они приезжали якобы для беседы с офицерами своих национальностей. Беседы эти, как правило, ничего не значили, потому, как эмиссары ехали с одной целью — прикупить себе в Германии шмоток. Им не нужны были эти офицеры. Те, кто клюнул на эту удочку и добился перевода в национальную армию, оказался на улице. Все должности там были заняты и люди месяцами простаивали у дверей начальников управлений кадрами вооружённых сил республик. Получить должность можно было только с помощью солидной взятки. Чиновник, он и остался чиновник, и не зависит от того, на каком правовом поле он работает, на союзном или на республиканском. Да, и не могли чиновники быть другими. Они же были скелетом той порочной системы. И никакие революции не принесут перемен, и никакие реформы невозможно будет осуществить, если они остаются на своих местах. Шакал он и есть шакал, и никогда не станет благородным псом.

После развала четвёртая власть рвалась к истинной власти. Ещё с тех, царских времён, когда в стране царём освободителем затевались реформы самодержавия, к прессе относились по-домашнему, потому, как она была носительницей идей царя и формировала общественное мнение выгодное царю, но никогда не была обратной связью от общества к царю. Она не выражала мнения общества и, по сути, была частичкой власти. После революции, зажатая властью большевиков пресса, использовалась в тех же целях. Её так и стали называть четвёртая власть. Хотя она и была карманной. А хотелось бы, чтобы она была рупором общества, неким индикатором, с помощью которого власть отслеживала бы настроение в обществе, как это делается во всей Европе. Когда сорвали цепи «руководящей и направляющей», четвёртая власть стала свободной и зашевелилась. Ощутив себя без оков, имеющие доступ к печатному слову, стали формировать у общества своё мнение в силу своего интеллекта и распущенности. И запестрела пресса разными оттенками — от ярко красного до банально жёлтого.

Кроме голых баб и мужиков в ней появляется свастика русских националистов и статьи с сектантским уклоном. В общем, всех мастей пишущая братия, как всегда в таких случаях, рвалась к власти. Поиграв мнением народа и став хоть немного известными, они шли в депутаты, не имея никакого понятия, что они будут для этого народа делать, не зная, что такое экономика и её законы и как её восстановить. Своим лидером они избрали Соснина. Со всех страниц газет и журналов, с экранов телевизоров они как могли, восхваляли своего патрона. Но они ошиблись, или хотели быть обманутыми. Их вождь был детищем КПСС и пусть он на словах стал демократом и прилюдно сжег партийный билет, но в душе он остался тем же номенклатурным, коммунистическим чиновником в худшем исполнении. Ко всему ещё власть в России стала и пьяная, советская с бандитским уклоном. Пьяная власть в Кремле работала до одиннадцати часов. Затем начинались ранние обеды с выпивкой, которые переходили в ужин и заканчивались глубоко за полночь. Кроме пьянства у власти ещё и просматривалась семейственность. Советником президента Соснин назначил свою дочь, вокруг которой сразу же стали вертеться нечистые на руку люди. Такое же положение было в других республиках. Пьяница управлял Украиной, а в среднеазиатских республиках кланы стали драться за власть. Победившие в этой драчке открывали счета в западных банках и переводили туда все государственные деньги. Крутившиеся возле дочери президента воры подсовывали пьяному Соснину бумаги на подпись и становились миллионерами вмиг владельцами нефтяных вышек, газовых месторождений, рудников и заводов. Министры и директора заводов тоже не дремали, пользуясь бесконтрольностью, занялись приватизацией лакомых кусков экономики. Россия была отдана на разграбление. Соснин пил, а народ становился нищим.