Разумное животное. Пикник маргиналов на обочине эволюции - [15]

Впечатляет, не правда ли? И ведь речь не о проворной обезьяне, которой ничего не стоит соорудить устройство для заклинивания двери или сплести крепкую веревку, а всего-навсего о несерьезном попугае с пестрой головкой с дамский кукиш.

Однако вернемся к опытам по обучению приматов человеческой речи. Без преувеличения можно сказать, что на этом поприще в последние десятилетия получены выдающиеся результаты. Американские психологи супруги Гарднеры задались целью обучить шимпанзе Уошо жестовому языку амслен, которым пользуются глухонемые в США. Успех превзошел все ожидания — у юной обезьянки обнаружились недюжинные лингвистические способности. И хотя Уошо села за школьную парту сравнительно поздно, она не только легко осваивала слова и понятия, но и быстро выучилась их комбинировать, создавая двухчленные и трехчленные конструкции. К пяти годам на ее счету было 245 различных комбинаций из трех и даже большего числа знаков. Глухонемые знакомые Гарднеров безошибочно идентифицировали до 70 % жестов Уошо. Очень скоро сообразительная обезьяна стала толковать выученные знаки, так сказать, расширительно, то есть использовать их в непредусмотренных экспериментаторами ситуациях. Более того — она изобретала новые знаки! Оказалось, что языковые навыки шимпанзе вполне сопоставимы с речевыми достижениями детей такого же возраста. Во всяком случае, по числу и сложности комбинаций и характеру семантических связей внутри них Уошо ничуть не уступала пяти-шестилетним детям.

Сравнительно небольшой словарный запас подопытной обезьянки исследователи склонны объяснять поздним началом обучения. Определенный резон здесь, безусловно, присутствует: скажем, шимпанзенок Элли, которого стали обучать сразу после рождения, к трехмесячному возрасту запросто выучил 90 слов. Но Уошо тоже, как оказалось, не лыком шита, поскольку со своим относительно небогатым вокабуляром научилась управляться совершенно безупречно. Например, кошкой она звала любых взрослых кошек, но, увидев однажды тигра, справедливо окрестила кошкой и его. Плавающая в озере утка была немедленно названа «водяной птицей», а с глаголом «открыть» у юной шимпанзе сложились и вовсе доверительные отношения. Уошо обучили обороту «открыть ящик», но когда ей захотелось пить, она решительно потребовала: «Открой кран». Собираясь на прогулку, настаивала: «Дай ключ открыть калитку» (в сад). Однажды не владевший амсленом служитель проигнорировал просьбу Уошо выпустить ее из клетки и дать воды, после чего обезьяна в сердцах стала ругаться: «Грязный Джек, дай пить!» Самое пикантное заключается в том, что ее обучили понятию «грязный» в смысле «запачканный», но доведенной до белого каления Уошо не составило никакого труда прибегнуть в нужный момент к метонимии. Попутно отметим, что даже такая заковыристая штука, как сквернословие, не является исключительной прерогативой Homo sapiens.

В лексиконе нашей продвинутой подопытной присутствовали слова с высокой обобщающей функцией, такие как «торопись», «больно», «смешно», «пожалуйста», «открыть», «наружу» и др. Слово «цветок» применялось для обозначения любых цветков, «шапка» — любых шапок и шляп, «ключ» — всевозможных ключей. Не подлежит никакому сомнению, что шимпанзе способны абстрагироваться от некоторых существенных признаков предметов и, безусловно, обнаруживают недюжинную способность к ассоциативному мышлению. Когда шимпанзе по имени Люси, успевшей обзавестись приличным словарем, содержащим, в частности, слово «банан», предназначенное для обозначения именно и только банана, и слово «фрукт», употреблявшееся в отношении яблок и апельсинов, предложили своеобразный экзамен, обезьяна не растерялась. Люси предстояло опознать 23 вида фруктов и овощей. Знак «банан» испытуемая употребила только один раз и строго по назначению. Всю остальную флору, среди которой были персики, сливы, вишня, апельсины, яблоки, клубника и черная смородина, она уверенно назвала фруктами.

Высшие приматы сплошь и рядом способны на совершенно поразительные вещи. В свое время мы уже упоминали о словотворчестве обезьян — например, шимпанзе Уошо придумала слово «нагрудник». А горилла Коко, освоившая к пяти с половиной годам 645 знаков (из них она активно использовала 345), сочинила слова «укусить», «очки» и «стетоскоп». Занимавшаяся с молодой гориллой Ф. Паттерсон обучала Коко наименованиям частей лица, которые следовало показывать в определенном порядке: глаза, лоб, нос и т. д. Казалось бы, обезьяна все прекрасно усвоила. Но когда на другой день упражнение решили повторить, Коко стала показывать все с точностью до наоборот: вместо лба — рот, вместо ушей — подбородок и прочее в том же духе. Раздосадованная учительница сделала знак «плохая горилла», но обезьяна отреагировала незамедлительно, поправив свою наставницу знаком «смешная горилла», и рассмеялась при этом. И как прикажете подобные вещи комментировать?

Долгое время дискутировался вопрос, насколько успешно приматы управляются с синтаксическими отношениями, поскольку владение синтаксисом — это своего рода высший пилотаж, позволяющий понять смысл высказывания исходя исключительно из структуры предложения. В ходе исследований было надежно установлено, что Уошо, еще не научившись говорить, уже отлично понимала сложные предложения. Впоследствии, обращаясь к кому-нибудь, она в 90 % случаев ставила на первое место местоимение «ты». Комбинация знаков выглядела следующим образом: «Ты я выпустить». В дальнейшем конструкция была усовершенствована, и местоимение «я» стало располагаться после глагола: «Ты выпустить я». Навострившись в практической лингвистике, Уошо все чаще и чаще прибегала к последнему варианту. Обезьяна великолепно понимала разницу между предложениями «Ты щекотать я» и «Я щекотать ты», а со временем стала активно пользоваться дополнением, помещая его после подлежащего и сказуемого. Рождались фразы примерно такого типа: «Пожалуйста дать Уошо пить сладкий пить».