Разум и чувства и гады морские - [84]

Равнодушная к страданиям миссис Феррарс и уставшая обсуждать Эдварда Элинор посмотрела в окно наружу, где в руинах цивилизации на только что отвоеванной акватории беспечно резвились рыбы. Внезапно ее печальный взгляд упал на маленькую, одноместную субмарину старого образца в форме сигары, быстро мчавшуюся прочь в вихре пузырей. У руля стояла леди Мидлтон, которая впервые с момента их знакомства улыбалась! Улыбалась до ушей! И даже, как показалось Элинор, хохотала от счастья.

Оправившись от этого удивительного зрелища, Элинор вернулась к разговору с Робертом Феррарсом.

— Встречали ли вы его невесту?

— Да, однажды, когда она гостила тут, я заглянул на десять минут, этого было вполне достаточно. Нескладная провинциалка, ни вкуса, ни манер, ни даже особой красоты. Именно такая, на какую мог польститься бедняга Эдвард. Немедленно, как только я обо всем узнал, я предложил побеседовать с ним и отговорить его от этого брака, но выяснил, что опоздал и уже ничего предпринять нельзя. Узнай же я на несколько часов раньше, то, почти не сомневаюсь, нашел бы способ его убедить, так или иначе. Конечно, я употребил бы самые веские доводы: «Мой дорогой друг, ты собираешься совершить самый позорный поступок, к тому же его единодушно не одобрит вся твоя семья». Но теперь для подобного разговора уже слишком поздно. Наверное, он оголодал, исхудал, бедняжка. Если он и выжил сегодня, то, право, лучше бы утонул.

Когда Элинор подумала, что не выдержит больше ни слова, раздался суровый голос из громкоговорителя:

— Одна минута! Пристегните ремни.

Турбины разогнались до полной мощности, винты закрутились быстрее, под Элинор затряслось сиденье, и паром покинул Вокзальный шлюз со всеми своими пассажирами. Оглядевшись, через две скамьи от себя Элинор увидела Марианну, смотревшую в окно с той же мучительной тоской, с которой она покидала любое место, какие бы чувства ни испытывала к нему, пока жила там. Впрочем, на этот раз и Элинор прослезилась.

Так настал конец Подводной Станции Бета.

В дальнейших рассуждениях смысла не было — существование Подводной Станции Бета пришло к трагическому завершению, и все указывало на то, что сестры Дэшвуд должны направиться с миссис Дженнингс на «Кливленд», а оттуда после приличествующей остановки вернуться на остров Погибель, в уют Бартон-коттеджа. Спасательный паром № 12 они покинут у небольшого атолла в трех морских милях от погибшей Подводной Станции, где их встретят и доставят к берегам Сомерсетшира. Для удобства Шарлотты и ребенка в пути они проведут не меньше трех дней. Полковник Брендон поплывет отдельно и присоединится к ним уже на «Кливленде».

На «Кливленд» их доставит «Ржавый гвоздь», крепкая двухмачтовая пиратская шхуна, которой в своем буканьерском прошлом командовал мистер Палмер; ныне на ней плавали бывшие его соратники — по счастью, во время крушения Подводной Станции они как раз решили устроить дружескую встречу на острове неподалеку.

Эти джентльмены удачи представляли собой обычную разношерстную толпу, каждый со своим набором забавных причуд. Кроме мистера Палмера, уже хорошо знакомого сестрам Дэшвуд, был там Макберди — добродушный, но дурно пахнущий кок, Одноглазный Питер, у которого имелись оба глаза, Двуглазый Скотти, у которого глаз был только один, юнга Билли Рафферти и первый помощник мистер Бенбоу, настоящий исполин, ирландец по матери, с перьями в бороде. Мистер Бенбоу слыл самым знаменитым грубияном всех морей, а перспектива взять пассажиров пришлась ему до того не по нраву, что он крестился и сплевывал на палубу, стоило ему увидеть миссис Палмер, ее ребенка или любую из сестер Дэшвуд.

Как Марианна ни мечтала покинуть Станцию, она не могла проститься с погибшим на ее глазах подводным раем, последним местом, где она еще верила в преданность Уиллоби. Элинор утешалась лишь надеждой, что разношерстная команда «Ржавого гвоздя» отвлечет ее сестру, восторженную поклонницу пиратов, от ее затяжной меланхолии.

«Ржавый гвоздь» шел от Станции на юго-восток, к болотистому Сомерсетширу, где стоял на приколе «Кливленд», и Элинор была довольна. Мистер Бенбоу уверенно вел корабль вперед; морской воздух был удивительно свеж, а с единственной опасностью быстро разделались. Это был косяк рыб, каких Элинор никогда не видывала: каждая представляла собой гигантский глаз размером с человеческую голову, маневрировали они при помощи длинных щупалец, расположенных позади, как у медуз. Несколько миль рыбы-глаза преследовали «Ржавый Гвоздь» и недружелюбно подмигивали. Но выстрела из бландербасса Двуглазого Скотти хватило, чтобы один из этих оптических ужасов взорвался, а остальные бросились в стороны и прекратили погоню.

Каждый день на закате команда выпивала свою ежевечернюю чашечку бумбо, поджаривала поросенка и пугала друг друга историями о Страшной Бороде. Стоило произнести его имя, богохульники и атеисты все как один крестились и возводили глаза к небу. Страшная Борода, капитан «Веселой убийцы», был самым грозным пиратом всех морей. Если большинство джентльменов удачи становились таковыми из любви к наживе и во вторую очередь — из любви к морю и уничтожению таящихся в нем чудовищ, Страшная Борода (как о нем шептали) подался в пираты исключительно из тяги к убийствам и кровопролитию. Его собственная команда, набранная из моряков разграбленных фрегатов, боялась его как огня; при малейшем неподчинении провинившегося протаскивали под килем, или вздергивали на рее, или — любимое развлечение Страшной Бороды — бросали нагишом за борт к акулам, которых в промежутках между наказаниями он прикармливал отборными кусками говяжьей пашинки. Страшная Борода был безумцем, убийцей, и Марианне с Элинор со значением нашептывали, что он не видит различия между пиратами и сухопутными крысами, мужчинами и женщинами, девочками и мальчиками. «У кого есть деньги, эти деньги пойдут на бочку, — гласил знаменитый девиз бессердечного капитана, который громким шепотом повторяла вся команда „Ржавого гвоздя“. — У кого есть сердце, это сердце я вырву и пущу на винегрет».