Разрушитель меча - [3]

Я выплюнул короткое проклятье вместе с едкой пылью и тряхнул поводом, чтобы привлечь внимание жеребца.

— По-моему выбирать нам не приходится. Конечно если ты не сможешь выколдовать нас отсюда своим мечом.

— Можешь попробовать своим, — отрезала она как обычно без улыбки, но голубые глаза весело сверкнули.

При одном упоминании о моей яватме вес оружия за спиной вдруг увеличился десятикратно. Как и осознание неизбежности связи с магическим мечом.

— Знаешь ты как испортить чудесное утро, — проворчал я, разворачивая жеребца.

— А ты прекрасную ночь, — Дел повернула чалого к Харкихалу, городу, расположенному в половине дня езды от границы. — Может если бы ты потрудился закрыть свой рот, храп был бы не таким ужасным.

Я решил не отвечать. Любой мой ответ все равно затерялся бы в грохоте копыт жеребца. А желание хотя бы попытаться что-то сказать затерялось в грохоте, заполнившем мой череп.

Не так уж много подвигов было на нашем счету, у Дел и меня. Если как следует подумать. Мы просто пересекли Пенджу с Севера на Юг, разыскивая младшего брата Дел, увезенного Южными работорговцами много лет назад. Мы добрались до Джулы, города около океана, где нам ничего не оставалось, как только убить местного танзира. Такого рода оскорбления обычно караются смертью, на Юге жизнь могущественного пустынного принца ценится дорого, но мы с Дел сумели удрать подальше от Джулы и ее свежеубитого властелина. Мы забрались в горы, отделявшие пустыню от океана, где и встретили Вашни, племя, которое держало у себя брата Дел.

Вернее, вообще-то, никто его не держал, уже не держал. Немой и кастрированный, Джамайл тем не менее умудрился найти свое место в жизни. Планы Дел спасти его были разрушены самим Джамайлом, у которого не было никакого желания расставаться с племенем, которое избавило его от пожизненного рабства. Хотя в Джамайле не было крови Вашни — а Вашни не любят полукровок, не говоря уже о чужаках — его не принесли в жертву. Он жил среди них как равный.

И мы оставили его. Мы поехали на Север, пересекли границу и попали на родину Дел. Потом мы добрались до Стаал-Уста, острова на черной воде, Обители Мечей, которой Дел и продала меня, чтобы вернуть свою дочь.

Ну это я конечно немного преувеличил, но только совсем немного. Тогда я понял, насколько целеустремленной может быть Дел. Ничто в мире не волновало ее кроме задачи, которую она перед собой поставила: найти и убить Аджани, человека, который вырезал всю ее семью, изнасиловал пятнадцатилетнюю девочку и продал десятилетнего мальчика в рабство Южанам.

Чтобы найти Аджани, Дел нужно было освободиться от кровного долга, который вправе была потребовать от нее Обитель Мечей, скрытая высоко в Северных горах. В этой Обители Дел когда-то оставила свою новорожденную дочь, ради того, чтобы найти и убить отца девочки.

И в конце концов Дел решила предложить Стаал-Уста мое мастерство — хотя на Севере меня совсем не знали — оплатив тем самым часть своего кровного долга.

Мое мастерство… даже не спросив меня.

Я, конечно, давно уже знал, что женщины могут пойти на все ради придуманной ими цели. Прийти к каким-то выводам для любой женщины совсем не просто и логикой в своих рассуждениях она не пользуется, но рано или поздно она на чем-то останавливается и отстаивая свое решение может пообещать все, что угодно, если это потребуется.

Дел потребовался я. И фактически наши смерти.

Но мы выжили. Хотя мне пришлось танцевать с Северным мечом, таким же опасным, как магическая яватма Дел, только, в отличие от Дел, я не знал, как призывать меч и эта проклятая штука едва не призвала меня.

Ну а потом, конечно, появился этот трижды проклятый дракон, который на самом деле был не драконом, а волшебником по имени Чоса Деи.

Существом, только похожим на человека. Наверное его можно было бы назвать духом, и обитал он теперь в моем мече.

Дел, ехавшая впереди, обернулась. Мерин шел галопом, и ветер теребил длинные светлые пряди. Бледные, сияющие шелковые нити, притворившиеся волосами… Они обрамляли безупречное лицо, обращенное ко мне.

С момента нашей встречи я ни на миг не переставал восхищаться красотой Дел.

— Не отставай, — крикнула она.

Вот если бы не ее рот…

— В самое ближайшее время, — забормотал я, — я постараюсь прижать тебя — сесть на тебя если понадобится — и влить столько вина, сколько я смогу купить в эту нежную самодовольную глотку, чтобы ты знала, каково бывает моей голове.

Я сказал это тихо, для себя, но Дел услышала.

— Даже дурак сообразил бы, что надо воздержаться от выпивки сразу после удара по голове, — сообщила она, повышая голос, чтобы заглушить звуки скачки. — И до чего тебя это довело?

Я поерзал на скаку, надеясь устроиться поудобнее, чтобы не так высоко взлетать над седлом.

— Ты бросила меня, — напомнил я ей, тоже повышая голос. — Ты бросила меня лежать там, на земле, с разбитой, окровавленной головой. Если бы ты осталась, может быть мне не пришлось бы пить.

— А-а, так это моя вина.

— А вместо этого ты улетела драться с Аббу Бенсиром… забрав мой танец, должен я заметить.

— Ты был не в состоянии танцевать.

— Речь не об этом…

— Именно об этом, — Дел заставила чалого обойти россыпь камней, потом откинула волосы с лица, чтобы обернуться и посмотреть на меня. — Я заняла твое место в круге потому что кто-то должен был это сделать. Тебя наняли танцевать против Аббу… если бы я не пошла, танец считался бы проигранным. Хочешь обсудить последствия?