Разрушитель кораблей - [15]

— Дай-ка глянуть.

Отец забрал бутылку у Гвоздаря и посмотрел, сколько в ней осталось.

— Не слишком-то много оставил отцу родному, — посетовал он. Но открыл пробку и принюхался. Гвоздарь ждал, моля богов об удаче.

Отец отпил. Понимающе улыбнулся.

— Хорошая штука, — сказал он.

Опасность начала улетучиваться. Отец ухмыльнулся и махнул Гвоздарю бутылкой.

— Чертовски хорошая штука.

Он бросил другую бутылку в угол.

— Куда лучше этого пойла.

Гвоздарь вымученно улыбнулся:

— Рад, что тебе нравится.

Отец отпил еще и вытер рот.

— Ложись спать. Тебе завтра работать с командой. Если опоздаешь, Бапи тебя точно выгонит.

Он махнул рукой в сторону одеяла.

— Везучий ты парень, — сказал он, снова улыбнувшись. — Может, теперь так тебя и называть? Везучий.

Его зубы внезапно сверкнули в благодушной улыбке.

— Нравится имя «Везучий Парень»? — спросил он.

Гвоздарь нерешительно кивнул.

— Ага. Нравится.

Он постарался улыбнуться еще шире. Все, что угодно, только бы отец остался в нынешнем настроении.

— Очень нравится.

— Хорошо, — ответил отец, удовлетворенно кивнув. — Иди спать, Везучий Парень.

Отхлебнул еще глоток и сел у двери, глядя на надвигающийся ураган.

Гвоздарь накрылся грязным одеялом.

— Ты поступил правильно, — пробормотал его отец, сидя на другом конце хижины.

Гвоздарь внезапно почувствовал огромное облегчение. Вспомнил отца, прежнего, когда он был маленьким, когда была жива мама. Это были другие времена, и отец тогда был другим. В тусклом свете лампы Ричард Лопес показался ему тем же самым человеком, который помогал ему вырезать на стене изображение Ржавого Святого, в изголовье у матери, когда та заболела. Как давно это было.

Свернувшись клубочком, Гвоздарь порадовался тому, что хоть эту ночь сможет чувствовать себя в безопасности. Может, завтра все будет по-другому, но этот день закончился хорошо, а завтрашний день пусть сам о себе позаботится.

6

Ураган надвигался с неумолимостью танка, оружия прежнего мира. Гряды туч собрались на горизонте, а затем наползли на побережье. Пошел дождь. Над океаном разносились раскаты грома, молнии били от туч в воду и обратно.

Начался ливень.

Гвоздарь проснулся от рокота грома, сотрясавшего бамбуковые стены хижины. Сквозь распахнувшуюся дверь дул ветер и хлестали струи дождя, внутрь проникал свет вспышек молний. Отец, будто тень, лежал рядом с ним, с открытым ртом храпя. Ветер завывал, цепляясь за лицо Гвоздаря ледяными пальцами. Ударил в стену, сорвав с нее картинку с клипером. Бумажка бешено завертелась на ветру, и в следующее мгновение ее унесло в окно, в темноту, раньше, чем Гвоздарь успел хотя бы протянуть руку, чтобы поймать ее. Он почувствовал на коже капли дождя, холодные, они летели сквозь прорехи в крыше из пальмовых листьев, которую раздирало на части ветром.

Гвоздарь перелез через спящего отца и, спотыкаясь, бросился к двери. На берегу царила страшная суета, люди уносили ноги, забираясь поглубже в джунгли, следом за животными. Ураган, похоже, оказался не просто бурей, а настоящим убийцей городов, судя по тому, как клубились тучи и сверкали молнии. Хотя сейчас должен был быть отлив, волны накатывались на берег, доходя до кромки джунглей. Ураган нагнал воду к берегу.

Отец, конечно, говорил, что ураганы становятся сильнее с каждым годом, но Гвоздарь впервые видел ураган такой чудовищной силы. Бросился обратно к хижине.

— Папа! — заорал он. — Все уходят от берега! Нам надо уходить от наводнения!

Отец не ответил. Люди из ночных смен спешно выбирались с кораблей, мужчины и женщины сбегали по пеньковым лестницам, путаясь в них и спотыкаясь, падая, как блохи, спрыгивающие с собаки, нырнувшей в воду. В свете электрических разрядов черные туши кораблей стало видно как днем. В следующее мгновение все погрузилось во мрак. Ливень хлестал по берегу.

Гвоздарь бегал по хижине, глядя, что можно забрать с собой. Натянул последнюю оставшуюся у него смену одежды, схватил банку со светящейся мазью, отыскал серебристую серьгу и мешок риса, которые ему подарили на удачу. Хижина скрипела и раскачивалась под ударами ветра. Жесть и бамбук долго не продержатся.

Это точно убийца городов, понял Гвоздарь. Ураган, какие некоторые называли «крутой вечеринкой» или Орлеанским Наводнением. Выглянув наружу, он увидел, что все бегут от берега и ищут убежища покрепче. Ссутулившись, люди бежали сквозь струи дождя в поисках укрытия. Такого, например, как грузовой поезд, возивший металлолом. Его стальные вагоны вряд ли унесет ветром.

Гвоздарь подтащил собранные вещи к недвижному телу отца. Сдернул одеяло, завернул в него их нехитрый скарб и принялся завязывать одной рукой. Раненое плечо жгло болью от такой активной работы. Наконец он связал узел. Сквозь крышу и стены разваливающейся хижины все сильнее лил дождь. Бледная кожа отца уже блестела от воды, но он так и не просыпался.

Гвоздарь схватил его за покрытую татуировкой руку.

— Папа!

Молчание.

— Папа!

Гвоздарь тряхнул его еще раз. Попытался вцепиться ногтями в украшенную изображением дракона кожу.

— Проснись!

Отец едва шелохнулся. После вчерашней дозы амфетамина он ничего не чувствовал.

Гвоздарь внезапно выпрямился и задумался.