Разрушенные - [38]

Пока я был ошарашен, пытаясь, продолжать сдерживать свои желания, Хейзел направилась по коридору в другую сторону.

— Сюда, — приказал я. — Ты привыкнешь ко всем дверям.

Дом был построен, как учреждение, в котором я обучался. По некоторым идиотским причинам, хоть место и разрушило мою жизнь, оно было единственным, где я чувствовал себя по-настоящему в безопасности.

Мы направились по длинному коридору с множеством комнат, меняющих направление от него. Никаких открытых пространств, кроме боевой арены внизу. Каждая комната была уединенной, частной, отдельной, клеткой для всевозможных намерений и целей.

Мы не произнесли ни слова, пока шли по толстому черному ковру в сторону южной части дома.

Коридор вел к моему личному крылу. Только Оскару и иногда уборщику позволялось сюда подниматься. Замки с пин-кодами располагались на каждой двери, добавляя еще больше сходства с тюрьмой. Дерьмо, Зел должна узнать комбинации, чтобы свободно перемещаться по дому.

Последствия разделить с ней мою жизнь, наконец, решили дать о себе знать. Я подумал о том, как мое поведение во сне и привычки могут на нее повлиять. Как ошарашат ее мои потребности в высвобождении.

Черт побери, это плохая идея. Чертовски плохая.

У моей комнаты была дверь, которую я специально спроектировал. Сделанная из смешанного металла, укрепленная арматурой и титановыми петлями, она была практически непробиваемой. Она давала некоторое душевное спокойствие на тот случай, когда я услышу их приход, если они вдруг решат, что мой отпуск завершен, и вернутся за мной.

Хейзел стояла рядом со мной, выглядя идеально — беспорядок в ее волосах, смазанная помада и слегка заметные синяки на шее. Ее идеальность высмеивала меня, подчеркивая еще раз, что я никогда не буду достаточно хорош для нее. Что я всегда буду тем, кем я был.

— Я сплю в твоей комнате или у меня будет своя? — мелодичный голос Зел оставался тихим, как будто она боялась застать меня врасплох.

Я нахмурился.

— Ты будешь спать со мной.

Глупый вопрос.

— Я только что заключил с тобой сделку, чтобы использовать тебя, когда посчитаю нужным, и ты думаешь, что у тебя будет свое собственное пространство? — я не признаюсь, что это было бы лучше. Я дал обещание, которое не смогу сдержать. Я знал, что в конечном итоге обижу ее. — Это не отпуск, dobycha, это больше похоже на наказание.

Она слегка нахмурилась.

— Давай просто кое-что проясним. Я здесь по собственному желанию. Я подписала твою глупую бумагу, и согласилась позволять тебе брать меня, как бы ты ни захотел, в пределах разумного. Ты не можешь продолжать намекать о наказаниях и заставлять это звучать так, будто я пожалею об этом.

Она подняла руку, словно хотела коснуться моей груди, но я отпрянул назад. Она покачала головой.

— Извини. Я забыла. Я собиралась сказать, если ты трахнешь меня так же, как целовал меня, я не буду сожалеть об оставшемся месяце в твоей кровати. То, о чем я буду сожалеть — это убить тебя, если ты нарушишь свое обещание о моей безопасности.

Я холодно засмеялся.

— Ты думаешь, что можешь убить меня?

Это абсурдная идея. Даже высокоопытная штурмовая группа «СВАТ»³ не могла убить меня, а я знал, что они пытались это сделать, раз или два.

Зел наклонилась вперед, принося облако цветочного аромата.

— Ты забыл, что будешь делить кровать со мной, и у меня будет полный доступ к тебе, пока ты спишь, — ее голос опустился до хриплого шепота: — Спать с кем-то, означает полное доверие. Если бы я захотела причинить тебе боль, я была бы единственной, находящейся к тебе достаточно близко, чтобы сделать так, когда ты в самом уязвимом состоянии.

Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо.

Откуда она могла знать, что я избегал спать с другими, из-за этого страха?

Я хотел свернуть ей шею за скрытую угрозу, пока размышлял, как избежать неминуемого.

Она широко раскрыла глаза.

Сосредоточившись на открытии замка, я ввел комбинацию.

— Код 11453. Тебе нужно запомнить его, если ты пойдешь сюда одна.

Она кивнула. Кожа ее лица, безупречного цвета, в форме сердца, осветилась светом от коридорных ламп. Она медленно шевелила губами, стараясь запомнить код.

Распахивая дверь шире, я позволил ей войти первой.

Включились автоматические датчики, рассеивая освещение от двух прикроватных ламп и мягкий свет вокруг статуй и скульптур. Так же, как в моем кабинете, все пространство было черным. Опять же, это не было выбором, а необходимостью. Вдолбленной в меня прошлым, которое я не мог просто стряхнуть. Это было ироничным, что я ненавидел темное, тем не менее, окружал себя им.

Зел тянуло к скульптуре. Я затаил дыхание, когда ее пытливые пальчики ласкали грубый металл. Я закончил ее несколько дней назад. В ней не было ничего особенного. Только кусок металла, который я сварил, скрутил и изуродовал.

Наряду с железом, бронзой и серебром, она содержала в себе мою кровь и пот.

Я наполнял мои скульптуры всем, чем я был, включая тем, что текло в моих венах. В любом случае, это делало меня бессмертным, преобразовывая их из куска металла, и надеясь найти покой путем отвердения своего сердца так же, какими были и статуи.

— Ты упоминал, что Оскар занимался росписью стен. Кто создал эти скульптуры? — Зел повернулась, чтобы посмотреть на меня, и ее глаза во тьме казались зелеными бриллиантами. — У того, кто их создал, есть душераздирающая история, чтобы рассказать. Они полны боли, — ее голос понизился до шепота. — Ты их сделал?