Разрубленное небо - [17]

Оказавшись внизу, Артем огляделся. Помещение — четыре на два с половиной метра, в углу — прямоугольных очертаний предмет, похожий на большой ящик. Больше вроде бы ничего в комнате нет.

В тайнике этом довольно сухо и никакой затхлости не чувствуется. Наверное, где-то здесь имеется вентиляционная отдушина. Поэтому, кстати, и не прогнила древесина лестницы.

Последним спустился Такамори, прихватив с собой еще один фонарь-гандо, и вот теперь уже можно было все как следует разглядеть.

Прямоугольных очертаний предмет оказался сундуком.

— Может, не стоит трогать, вдруг что? — Фудзита говорил шепотом.

— Ну уж нет, в моем замке я должен знать, что и где лежит. — И Артем откинул крышку сундука.

— Демоны небес, вот это да! — вырвалось у Фудзита.

Артем же был несколько разочарован увиденным. Он уже успел настроиться на созерцание сокровищ, которые рисовались ему в виде наваленных грудой золотых чаш, тарелок, кубков прочих блестящих безделиц, а также разноцветных драгкамней. Конечно, разум подсказывал, что в бедной Японии неоткуда взяться подобным кладам, но… кто его слушает, этот разум?

В сундуке же оказались доспехи… Обыкновенные, на первый взгляд, пластинчатые. Разве что полный комплект: рогатый шлем с назатыльником, полумаска с лицевыми пластинами на шнурах, состоящая тоже из пластин разной величины кираса, наплечники, набедренник и наголенник. Поверх всего лежала отдельная пластина (нагрудная, как догадался Артем по полукруглому вырезу для шеи).

Ну, доспехи и доспехи, подумал Артем. Восхищение они могли вызвать разве что у Фудзита.

Такамори протянул руку и провел ладонью по кирасе, постучал по ней согнутым пальцем.

— Из металла, покрытого прокопченной буйволовой кожей, — сказал он. — Это очень дорогой о-ёрой.[7]

Понятно, что дорогой, раз из металла. Как может быть иначе, когда, в основном, здешние воины могут позволить себе лишь доспехи из лакированных дощечек, а у кого имеются кожаные, тот уже богач.

— Ну и что они тут делают, почему их тут спрятали, кому они принадлежали, какое твое мнение, Такамори?

Мнением Фудзита Артем не поинтересовался. Фудзита хорош, когда надо оттащить какой-нибудь тяжеленный камень или сдвинуть с места плиту, но уж никак не отличается великой глубины рассуждениями или искрометными догадками.

— Наверное, это доспехи рода Нобунага, — не очень уверенно произнес Такамори. — Ничего другого мне в голову не приходит.

— Если вместе с доспехами мы бы нашли чьи-то мощи, вопросов было бы меньше, — сказал Артем. — Стало бы понятно, что мы нашли чей-то склеп. Но зачем потребовалось прятать одни лишь доспехи? Именно прятать, когда их обычно вывешивают на видном месте и гордятся ими. М-да… В общем, так: оставляем все как было. Нам это добро ни к чему. Но раз его прятали от посторонних глаз, значит, на то была причина. Посему все возвращаем в прежний вид, пусть так и остается. И никого другого посвящать в нашу маленькую тайну мы не будем.

Артем захлопнул крышку сундука…

Глава четвертая ДОСПЕХИ ПОЛУБОГА

— И все же ты привел нас сюда, показал доспехи, решил посвятить в свою маленькую тайну… почему? — спросил Хидейоши, не отрывая взгляда от содержимого сундука.

— А что в том такого? — пожал плечами Артем. — Кому еще показывать, как не вам. Вам я доверяю. Вы знали меня в то время, когда я не жил в замке, не имел собственных самураев и когда ко мне не обращались почтительно «господин Ямомото».

— Ты правильно поступил, — сказала Ацухимэ. — Вздумай ты показать доспехи кому-нибудь другому… даже не знаю, что могло бы быть.

— Как тебя понимать? — спросил Артем. — Что значит это твое «могло бы быть»? Это всего лишь доспехи, а не сокровище. Не слитки золота и не горы серебра, за которые любому могут перерезать горло от уха до уха, даже не побоявшись гнева Белого Дракона, не говоря уж про гнев человеческий.

— Это не просто доспехи, Ямомото. — Хидейоши достал из сундука пластину цубо-ита,[8] на кожаном покрытии которой можно было разглядеть изрядно затертое тиснение из золотистых бабочек, хризантем и звезд. Кумазава провел ладонью по исцарапанной, истыканной стрелами, а в некоторых местах и до металла рассеченной поверхности пластины, с величайшей нежностью провел — не всякая женщина удостаивается того, чтобы ее так гладили.

— Это о-ёрой Тайра Томомори, последнего из рода Тайра, Артем, — сказала Ацухимэ. Произнесла она это тихо и торжественно. Таким голосом в мексиканских сериалах обычно открывали страшные тайны деторождения: «Знай же, Педро, Хосе Акасусо — твой сын».

Можно поклясться, что девушка была уверена — услышав о том, что в сундуке хранится не что-нибудь, а собственность самого Тайра Томомори, Артем испытает нешуточный трепет. Увы, ничего похожего на трепет Артем не испытал. Ну, Томомори и Томомори. А кто это собственно такой?

— Вы уверены, что это те самые доспехи, — спросил Артем, — а, скажем, не доспехи какого-нибудь выдающегося представителя рода Нобунага?

— Это о-ёрой Тайра Томомори, — твердо и непреклонно сказал Хидейоши. Как печать поставил. — Имя этого доспеха «Число дней». Его невозможно перепутать ни с каким другим. Все в точности такое, как описано в хрониках. Вот посмотри…