Разрисованная мама - [53]
Мысли об Оливере заставили меня переключиться, я подобрела — черная магия превратилась в белую, и поэтому на рисунке Оливер вышел куда выше и крепче, чем в жизни. Глаза ему я сделала вроде лучей лазера, так что они запросто пронизывали толстые линзы очков, выжигая все вокруг, словно огнеметы. Подумав немного, я нарисовала ему клевую стрижку, безжалостно обкорнав торчавшие во все стороны непокорные вихры. Получился аккуратный ежик, совершенно преобразивший его лицо.
Потом я нарисовала Стар и тоже придумала ей новую прическу. Невообразимо короткая стрижка «боб» сделала ее неузнаваемой: шея вдруг вытянулась, как у жирафа и стала казаться жутко тощей, а лицо — слишком открытым. По всей коже Стар я разбросала веснушки, а саму ее изобразила толстой и оплывшей, так что вся одежда вдруг разом стала ей мала и ее телеса стали вываливаться из нее, будто тесто из квашни. Она семенила вразвалочку, отчаянно стараясь догнать тощего, как палка, Микки. А он, увидев такое страшилище вместо родной дочери, в ужасе удирал от нее со всех ног. С удовольствием оглядев свое творение, я пририсовала еще слезы и сопли, вперемешку текущие по лицу Стар. И тут ее лицо внезапно показалось мне до ужаса живым — таким живым, что я даже перепугалась. Дрожащими пальцами я выдрала из альбома листок с рисунком и порвала его на мелкие клочки.
Потом я попыталась нарисовать Стар снова, но поняла, что не ручаюсь за себя. Поэтому я переключилась на Мэриголд и тут же почувствовала, что слишком устала, что у меня просто нет сил изображать до мельчайших подробностей все ее татуировки. А без них она выглядела странно, голой — так выглядят иные люди, если застукать их в нижнем белье.
На следующее утро Мэриголд проснулась даже раньше меня. Разбудил меня поднос с горячим завтраком, который она принесла мне в постель. Уставившись на него, я изумленно захлопала глазами. А потом молча воззрилась на Мэриголд. Она стянула волосы на затылке старым шифоновым шарфиком и влезла в такую же старую блузку и заношенные штаны.
— Вставай, соня, кушать подано, — проговорила она. — Нужно позавтракать поплотнее, потому что сегодня нам с тобой предстоит изрядно потрудиться.
— Потрудиться?
— Ну конечно, радость моя Долли. А как, по-твоему, для чего мы с тобой вчера купили все эти банки с красками — просто так, что ли? Сделаем из вашей спальни конфетку. Знаешь, по-моему, Стар давно раздражают все эти звезды, рыбки и прочая ерунда — она считает, что все это как-то по-детски. Вот мы и сделаем ей сюрприз — все перекрасим, и получится миленькая спальня, в точности как у всех нормальных людей.
— Но мне-то нравятся звезды, — в волнении заерзав на постели, заявила я. — И дельфины тоже!
Стакан с апельсиновым соком тут же опрокинулся, и простыни украсились огромным оранжевым пятном.
— Неряха! — фыркнула Мэриголд, но по ее голосу было понятно, что она ничуть не рассердилась. — Ладно, не важно, все равно их давным-давно пора стирать. — И она ринулась отскребать от стен старую краску.
— Ну, пожалуйста, Мэриголд, пусть остается, как есть. Ведь это же и моя спальня тоже.
— Дорогая, не расстраивайся! Увидишь, так будет в сто раз красивее. И Стар понравится, я уверена. Комната будет вся голубая — такого нежного голубого цвета — с красивой белой кромкой. Представляю, какой это будет для нее сюрприз! Нужно постараться, чтоб закончить к ее приезду.
— А что, если… — Я не договорила. Просто не смогла.
Вместо этого я одну за другой сунула в рот две полные ложки хлопьев и судорожно принялась их жевать. Хлопья отчаянно сопротивлялись, словно поклялись костьми лечь, но не дать пропихнуть себя в горло. Подержав их сначала за одной щекой, потом за другой, я наконец сдалась и аккуратно выплюнула их в тарелку.
Весь день я помогала Мэриголд, как могла: отскребала от стен старую краску, потом вместе с ней двигала мебель, аккуратно завешивала ее старыми простынями и газетами и красила стены. Сначала я испугалась, подумав, что Мэриголд наверняка бросится в глаза, что многие вещи Стар исчезли, но она, похоже, ничего не заметила, и я постепенно успокоилась. Впрочем, Стар взяла не так уж много вещей, только любимые старые джинсы, туфельки на каблуках, спортивный костюм, лучшую из своих юбок, несколько топов, пиджак, пару книг, щетку для волос, маникюрный набор и нового плюшевого мишку. Может, она так и не решилась уехать навсегда, с надеждой подумала я, и вечером вернется?
Но она не вернулась. Едва покончив со стенами, Мэриголд как сумасшедшая принялась готовить к ее приезду стол. Раскладывая на тарелках разные вкусности и стараясь, чтобы все выглядело как можно аппетитнее, она что-то невнятно мурлыкала под нос. Включив погромче свой любимый «Эмералд Сити», Мэриголд танцевала под музыку, как была — в той же старой блузке и испачканных краской штанах. Выглядела она кошмарно. И вдруг она заметила, что я украдкой поглядываю на нее.
— Что такое? Ладно, ладно, поняла. Сейчас сбегаю переоденусь. Они уже, наверное, скоро. — Мэриголд нахмурилась. — Почему ты так странно смотришь на меня, Дол? — Она. окинула себя встревоженным взглядом. — Что, я так ужасно выгляжу, да? Как старая кляча?
Эти добрые, трогательные и веселые повести познакомят вас с девочкой Трейси, ее дневником и ее надеждами. Трейси, ужасная хулиганка Трейси Бикер, живет в детском доме и надеется однажды обрести семью. В детский дом пришла писательница Кэм Лоусон. Некий журнал заказал ей статью о жизни несчастных сироток, статью, которая должна вызвать у читателя умиление и жалость. Кэм берет ужасную Трейси из детского дома, и они становятся семьей.
У Солнца есть все, о чем только можно мечтать: модная одежда, телефон последней модели, собственная комната в огромном доме с садом и бассейном. Ее фотографии украшают обложки таблоидов, в общем, не жизнь, а сказка. Только какая-то невеселая… потому что отец Солнца — известная рок-звезда, а мама в прошлом фотомодель и их семейная жизнь выглядит безоблачной только на снимках в журналах.Доля живет с мамой в обычном квартале, ходит в обычную школу, и все у нее как у всех. Правда, в новой школе у нее нет друзей, и маму она видит редко — той приходится пропадать на работе, чтобы прокормить их обеих.
Сестры Холлиуэл не единственные, кто празднует Хэллоуин. Но в этом году празднование омрачается серией странных разрушений, происходящих по всему городу. В ходе своего расследования Зачарованные обнаруживают, что все эти разрушенные здания были расплавлены и являются на самом деле порталами перехода между миром живых и миром мертвых.Пайпер, Фиби и Пэйдж должны будут предохранить оставшиеся порталы от разрушения, чтобы предотвратить надвигающуюся катастрофу. Но им придется бороться с необычным противником — с призраком.
Моя лучшая подруга Алиса посещает балетную школу и пишет письма розовой гелевой ручкой. А я в жизни не надену платье с оборками и обожаю лазить по деревьям. Как ни странно, мы с Алисой родились в один день и с тех пор неразлучны. У нас никогда не было друг от друга тайн, ни одной. Но однажды я, просто из любопытства, заглянула в её дневник… У Алисы появился Секрет! Сможем ли мы теперь остаться лучшими подругами?
Кто не мечтает пожить в Австралии? Солнечные пляжи, океан, новые незнакомые места, экзотические животные, куча интересного! Но у Флосс эта мысль вызывает ужас. Нет, она хотела бы побывать в новой стране, поплавать в океане, познакомиться с новыми друзьями. А вот чего она совершенно не хочет, так это расставаться с папой. Ведь ее родители живут раздельно и в Австралию собирается переезжать мама с новым мужем, а значит, Флосс больше не сможет проводить с папой выходные. Это несправедливо! Ну почему взрослые никогда не считаются с детьми? А если Флосс просто откажется куда-либо ехать? Что из этого выйдет?
Ну что это за имя – Красавица?! Тем более когда ты вовсе не красивая, а просто обычная, скромная, незаметная девочка. К тому же из-за странного имени над Красавицей Печенинг вечно смеются и дают ей обидные прозвища. Вот и в новой школе ее сразу стали дразнить Уродиной. Однако хуже всего не издевательства одноклассников, к этому она уже привыкла, а ссоры родителей. Папа Красавицы очень строгий и чуть что выходит из себя. И даже мама, которая обожает дочь и делает все возможное, чтобы та была счастлива, не в силах его смягчить.
В зоологическом саду был молодой красивый лев, рожденный здесь, в неволе. Его звали Гафизом. Вскормила его и воспитала собачка Майка. Майка дожила до глубокой старости и, тем не менее, щенилась, когда раз, когда два ежегодно. Она была нежной и заботливой матерью, тщательно вылизывала своих детенышей.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Лариса Румарчук — поэт и прозаик, журналист и автор песен, руководитель литературного клуба и член приемной комиссии Союза писателей. Истории из этой книжки описывают далекое от нас детство военного времени: вначале в эвакуации, в Башкирии, потом в Подмосковье. Они рассказывают о жизни, которая мало знакома нынешним школьникам, и тем особенно интересны. Свободная манера повествования, внимание к детали, доверительная интонация — все делает эту книгу не только уникальным свидетельством времени, но и художественно совершенным произведением.
Повесть «Федоскины каникулы» рассказывает о белорусской деревне, о труде лесовода, о подростках, приобщающихся к работе взрослых.
Рассказы о нелегкой жизни детей в годы Великой Отечественной войны, об их помощи нашим воинам.Содержание:«Однофамильцы»«Вовка с ничейной полосы»«Федька хочет быть летчиком»«Фабричная труба».