Разрешение на штурм - [102]

Сбежав на дно карьера, Егоров повернул к скале, где, по словам Латыпова, располагался вход в подземелье. В этот момент сзади ударила длинная очередь. Резкая боль обожгла Егорову левое плечо, а бегущий перед ним спецназовец с тубусом реактивной штурмовой гранаты на плече, получив пулю в спину, рухнул на землю, раскинув руки. Егоров упал за ближайший камень и, выставив ствол автомата, дал в ответ длинную очередь. Но стрельба не прекратилась. Вырвавшиеся вперед «альфовцы» во главе с Ватутиным тоже залегли, прижатые к земле огнем. Егоров осторожно выглянул из-за камня. Из окна щитового вагончика по атакующим строчил пулемет. Террорист не испытывал недостатка в патронах. «Если пулеметное гнездо обложено мешками с песком или хотя бы обычными камнями, которых в избытке в карьере, пулеметчик практически неуязвим для автоматного огня, – сообразил Егоров. – А гранату до него не докинешь. Гранату!» Он обернулся к сраженному пулей спецназовцу. Реактивная граната так и осталась у бойца за спиной, Егоров подтянул ее к себе. После Афганистана ему не приходилось пользоваться таким оружием. Но сейчас пальцы привычно откинули прицельную планку, взвели курок. Отложив в сторону автомат, он водрузил гранату на плечо и, приподнявшись над камнем, направил ее в сторону пулеметной бойницы. В следующую секунду она врезалась в стену вагончика, в метре от окна, из которого вел огонь террорист. Промах! Егоров сморщился от досады, но во всех окнах вагончика вдруг вспыхнуло яркое пламя, щитовые стены и крыша вздыбились, и весь вагончик разлетелся на куски. Удовлетворенно кивнув, Егоров снова схватил свой автомат и бросился догонять вырвавшихся вперед «альфовцев».

Бойцы Ватутина уже были возле скалы, где должен был располагаться вход в штольню. Но когда Егоров подбежал к ним, то не обнаружил в скале никаких отверстий – перед глазами был только один голый камень. Спецназовцы вопросительно обернулись к нему. Не говоря ни слова, Егоров вскинул свой автомат и веером выпустил по скале длинную очередь. Пули защелкали по отвесным стенам, выбивая из них каменную крошку. Но две или три из них вонзились в «камень», оставив после себя аккуратные ровные дырочки.

– Пластик! – изумленно воскликнул Ватутин.

Он подбежал к скале и, словно пробуя ее на прочность, ткнул стволом своей автоматической винтовки ниже пулевых пробоин. Скала отозвалась металлическим лязгом.

– А под ним металл.

Ватутин обернулся к одному из своих бойцов и коротко скомандовал:

– Давай!

Тот вынул из заплечного рюкзака магнитную кумулятивную мину и, прилепив ее к центру бронированной двери, выдернул предохранительную чеку. Через три секунды скалы сотряс новый взрыв. Бронированная дверь прогнулась и, сорвавшись с направляющих, влетела внутрь штольни, открыв взору спецназовцев уходящий вглубь скалы черный тоннель.

* * *

Архив дисков с материалами исследований с трудом поместился в металлический контейнер размером с автоматный ящик. Еще в три таких же контейнера Ассадр загрузил лэптопы и системные блоки двух основных серверов, содержащие самую последнюю, не заархивированную, информацию. Пока он упаковывал компьютерные диски и аппаратуру, боевики по приказу Шаха привели из лаборатории двух американских спецов, более всего ценимых научным руководителем атомного проекта.

– Ведите всех к запасному выходу! – по-арабски приказал Шах своим боевикам, указав взглядом на пленных ученых.

Нагрузив пленников контейнерами с компьютерными дисками и упакованной аппаратурой, моджахеды погнали их к запасному выходу из подземелья. Вооружившись мощным аккумуляторным фонарем, Шах двинулся следом. Проходя мимо электрического рубильника, включающего освещение в центральной штольне, он задержался возле него и, сунув в электрораспределительную коробку гранату с выдернутой чекой, в несколько прыжков догнал своих боевиков, подгоняющих прикладами автоматов бредущих под тяжестью металлических ящиков пленников. Раздавшийся секундой позже взрыв сорвал со стены распределительную коробку вместе с рубильником. Освещающие штольню лампы последний раз мигнули и погасли. Включив фонарь, Шах мстительно улыбнулся: если русские несмотря ни на что прорвутся через все рубежи обороны, в темноте им не выбраться из лабиринта катакомб. Это подземелье станет для них могилой.

* * *

– К бою! Включить прожекторы! – скомандовал Ватутин.

Десять узконаправленных лучей подствольных прожекторов разрезали мрак, когда полковник Егоров и опередившие его бойцы «Альфы» вбежали в подземелье. Дождавшись в тоннеле Егорова, Ватутин сжал ему левое плечо.

– Спасибо, Андрей Геннадьевич. Если бы не Вы, тот мерзавец с пулеметом мог всех моих парней положить.

Егоров болезненно скривился. И хотя он попытался сдержать стон, Ватутин это заметил.

– Что с Вами? Да у Вас кровь! Вы ранены?!

– Пустяки. Кость не задета, – отмахнулся Егоров. – Царапина.

– Вас надо перевязать, – не отступал Ватутин.

– Потом! – резко ответил Егоров. – Когда освободим пленников!

Внезапно впереди раздались частые выстрелы. Лучи прожекторов заметались по стенам. Некоторые из них погасли. Выключив свой подствольный прожектор, Егоров бросился к стене штольни. Судя по интенсивности стрельбы, «альфовцы» столкнулись с четырьмя или пятью автоматчиками. Но в узком каменном тоннеле даже четыре автомата представляют грозную силу, особенно если их обладатели ведут огонь с заранее подготовленных позиций.