Разорванные узы - [81]

чем я могу думать, - это связь, и я чертовски сильно этого хочу.

Я принимаю то, что он собирается заставить меня кончить.

Я ненавижу его и ненавижу за то, что он так поступает со

мной, но сейчас меньшее из двух зол - держать себя в руках.

Когда его пальцы касаются меня, скользя вниз по старой, потрепанной рубашке и спуская шелковые шорты вниз по моим

ногам, пока он не получает полный доступ к моей

предательской киске, я почти поддаюсь этой связи. Я почти

теряю контроль и просто целую его в ответ, потому что почему, черт возьми, я не должна отдаваться удовольствию? Почему я не

должна поддаваться силе, проходящей через меня, отчаянно

запертой в моей коже, потому что я не позволю ей коснуться его

связи там, где она ласкает меня?

Затем мой мозг снова подключается к сети, и я вспоминаю

все разрушения, которые уже произошли от моей силы. Я не

могу позволить себе стать еще сильнее. Я не могу стать тем злом, каким меня хочет видеть Сопротивление.

Я даже не могу оттолкнуть его, потому что, если я сейчас

пошевелю хоть одним мускулом, моя связь возьмет верх надо

мной, и тогда все закончится. Все, над чем я так чертовски

усердно работала, чтобы остановить, все это произойдет, и я не

позволю этому случиться с худшим, самым высокомерным и

титулованным из моих Связанных.

Очевидно, у него слишком большой опыт общения с

женщинами, потому что у него нет проблем с поиском моего

клитора, скольжением пальца по моим влажным складкам и

использованием его, чтобы кружить, поглаживать и

обрабатывать меня, как чертов профессионал.

Это почти оскорбительно, как легко все это дается ему.

Его пальцы безжалостны, когда он поднимает меня все выше

и выше, и на секунду я думаю, что он наслаждается этим так же

сильно, как и я.

Когда я отрываюсь от его губ, чтобы постанывать и тяжело

дышать, отчаянно пытаясь контролировать себя, он наклоняется

назад, чтобы промурлыкать мне на ухо:

– Ну? Тогда давай посмотрим, что у тебя есть, Отрава.

Когда оргазм пронзает меня, мне приходится подавлять свои

способности, скрывать их, и боль, которая приходит вместе с

этим, обжигает мою кожу и мышцы, пока я не думаю, что

вспыхну по-настоящему. Рыдание вырывается из моего горла, и

мои колени, наконец, подкашиваются. Нокс даже не пытается

удержать меня, его губы кривятся, когда он отходит от меня, и

его связь соскальзывает с моей кожи, когда он понимает, что не

получает от меня того, чего хочет. Я сползаю по стене, пока не

оказываюсь на коленях перед ним, все мое тело горит от боли, сдерживаемой связью.

Нокс фыркает, в его голосе все тот же язвительный, яростный тон, который пробирает меня до костей:

– Чертовски жалко, Отрава, ты даже не можешь нормально

сблизиться. Ты всего лишь обуза.

А потом он уходит по коридору, оставляя меня в шортах на

лодыжках и с моей гордостью, разорванной в клочья.

Что я наделала?

Ладно, нет, я не сделала здесь ничего плохого. Так почему же

именно сейчас я чувствую себя худшим, черт возьми, человеком

на планете? Я поступила правильно. Я не связала себя узами, это было правильно... не так ли? Это его вина.

Тихий голос вырывает меня из моих страданий:

– Мисс? Я могу показать вам ваши комнаты.

Слезы текут по моим щекам, когда я смотрю на горничную, нависшую надо мной, демонстративно не глядя на мою очень

обнаженную нижнюю половину. Она моложе, чем была Эвелин, но я не уверена, лучше это или хуже.

Я, пошатываясь, поднимаюсь на ноги и прикрываюсь, когда

прохрипел:

– Спасибо, я была бы очень признательна за это.

Она кивает и ждет, пока я приду в себя, затем ведет меня по

коридору. Моя комната спрятана, как можно дальше от вида на

море, но там тихо и уединенно, и это все, что мне действительно

нужно.

Горничная на секунду замирает после того, как я вхожу, а

затем говорит:

– Дверь запирается изнутри, и только у мистера Дрейвена

есть копия ключа, чтобы открыть ее. Мистера Норта Дрейвена, то есть. Здесь вы будете... в безопасности, мисс Фэллоуз.

О, здорово, она видела достаточно того, что произошло

между мной и Ноксом, чтобы волноваться.

– Спасибо... Извини, я так груба, я даже не спросила твоего

имени.

Горничная улыбается и машет рукой.

– Не беспокойтесь об этом, мисс. Я приду убираться утром, просто оставьте мне записку, если вам что-нибудь понадобится.

Мистер Дрейвен поручил мне убедиться, что у вас есть все

необходимое.

Свобода, независимость и билет на самолет отсюда.

– Моя сумка была в машине Норта, в ней моя одежда.

Она кивает.

– Я скоро принесу ее сюда. Спокойной ночи, мисс.

Она оставляет меня наедине с этим, и я быстро проверяю

ванную, прежде чем залезть в душ, чтобы смыть чувство вины и

ужасное чувство, которое оставил во мне Нокс.

У меня нет выбора, кроме как снова переодеться в пижаму, оставив боксерские шорты в корзине для белья. Я, черт возьми, никогда больше к ним не прикоснусь. Я действительно должна

их сжечь. Я рассеянно задаюсь вопросом, сколько будет стоить

их замена, и внезапно стать девушкой с камерой выглядит еще

более заманчиво.

Кто-то там должен хотеть заплатить, чтобы увидеть мои

сиськи, верно?

Моя сумка лежит на кровати, когда я возвращаюсь в свою

комнату, и это напоминает мне, что нужно щелкнуть замком на

двери, прежде чем я заберусь в постель.