Разорванные цепи - [13]

— Ты все еще видишься с Самедом?

Эсмира старалась не отводить глаза, чувствуя, как сердце стучит в груди.

— Да, мама, мы видимся, когда он приходит купить книги.

— Он мне не нравится, поэтому не теряй бдительности, — парировала Садагет.

— Мама, вам никогда никто не нравится!

— Смотри, не наделай глупостей, как Севда, пока меня не будет, — предупредила Садагет с серьезным выражением лица. — Не хочу, чтобы ты забеременела, как она.

Услышав последние слова, произнесенные матерью, Эсмира посмотрела на свой живот, чувствуя, как холод пробежал по ее телу. Плечи задрожали. Расстроенная советами матери, она пожаловалась:

— Почему вы всегда ждете от меня худшего? — при этом ее глаза засверкали от злости, как молнии на темном небе.

Мать Эсмиры положила вилку с ножом рядом с тарелкой и спокойно посмотрела на дочь.

Я не жду худшего от тебя. Я жду худшего от него. Я пытаюсь защитить тебя от ошибок.

Выслушав ее предостережение, Эсмира потеряла аппетит. Она бросила вилку и встала из-за стола. Рассерженная девушка скрестила руки на груди и отрицательно замотала головой, глядя в холодные карие глаза своей матери:

— Мама, вы постоянно подавляете меня своим напором. Вы не оставляете мне никакого пространства.

Лицо Эсмиры посинело от ярости. Прижав руку к груди, она словно бы старалась усилить свои слова, при этом на лбу появились морщины:

— Вы читали Библию и Коран, а значит, вам известно, как нужно относиться к ближним.

Видя страдающее лицо своей дочери, Садагет отступила.

— Я дам тебе больше пространства, но помни, что ни один мужчина не должен даже прикасаться к тебе до замужества. Любой, кто нагло прикасается к тебе вне брака, не любит тебя, а только хочет переспать. А секс до замужества — это грех, — высказалась Садагет.

Каждое сказанное матерью слово воскрешало в памяти девушки воспоминания о ночи, проведенной с Самедом. Снова и снова эти события всплывали перед глазами, несмотря на то, что она всячески пыталась их забыть. Внутри нее появилась агрессия. Ей захотелось прекратить это. Просто объявить: «Слишком поздно. Я беременна, и я великая грешница!». Вместо этого она заплакала. Разрыдавшись, умоляющим голосом она произнесла:

— Мама! Как я могла бы забыть, если вы постоянно мне говорите об этом еще с девятилетнего возраста? Пожалуйста, прекратите повторять мне одно и тоже. Я не ребенок. Мне нужна свобода и хоть какой-то душевный покой.

Садагет вздохнула.

— Хорошо, — произнесла она тихо, — я просто пытаюсь защитить тебя.

Расстроенная негативными высказываниями матери, Эсмира перестала разговаривать с ней и начала убирать со стола. Она вернулась в спальню. Надев свою красную пижаму, она уселась на постель, пытаясь отделаться от чувства гнева, который сковал ее грудь и вызывал головную боль. «Она вечно ожидает худшего, привлекая неприятности на себя и на меня. Почему моя жизнь потерпела полное крушение?»

Прошло две недели, как Эсмира узнала о беременности. Самед исчез без следа. Несколько раз Эсмира пыталась записаться к гинекологу. Как только она набирала номер, то тут же опускала трубку и молча стояла рядом с телефоном, готовая расплакаться. Но как только наступила середина июня, Эсмира решила, что дальше откладывать она не может. Она позвонила в офис доктора Петровского и спросила, может ли он ее принять. Ей ответили, что доктор будет свободен в 13:30. Эсмира записалась, поблагодарила секретаршу и повесила трубку.

Девушка старалась не думать о беременности, погружаясь в работу. Наконец, после обеда она подошла к зеркалу, немного подкрасила губы ярко-красной помадой под цвет ее алого платья. После этого она вышла из книжного магазина и поехала на метро до станции «Сахил». Там ей пришлось примерно полчаса бродить по улицам Ичери-шехер в поисках клиники.

Она прошла мимо Девичьей башни — цилиндрическое восьмиэтажное строение, достигающее 29 метров в высоту, корпус которого выполнен необычной кирпичной кладкой. Легенды говорят, что в давние времена с вершины этой башни дочь хана бросилась в Каспийское море, которое было у ее подножия. Во время прогулки по Ичери-шехер она остановилась возле Дворца Ширваншахов, восхищаясь его архитектурой.

Эсмира дошла до здания больницы, и сердце ее бешено заколотилось. «Надеюсь, что никто из соседей не увидит меня здесь». Она поднялась на второй этаж и вошла в приемную.

Медленно подойдя к секретарше, Эсмира назвала себя. Ей ответили, что доктор примет ее через двадцать минут. Присев, чтобы подождать, Эсмира, к своему огромному удивлению, увидела дочь своей соседки, Эльвиру. Это была высокая худая девушка двадцати лет, которая бесконечно болтала. Как только Эльвира вошла в приемную клиники, она тут же увидела Эсмиру. Девушка подошла и воскликнула:

— Эсмира, привет! Давно не виделись.

— Привет, Эльвира.

Девушки обнялись.

— Все из-за работы, столько она времени забирает!

«И зачем эта сплетница пришла?» — подумала про себя Эсмира. А затем она озвучила свой вопрос, слегка встревоженно:

— Эльвира, а ты что здесь делаешь?

Эльвира улыбнулась, глаза ее заискрились:

— Я здесь уже четыре месяца работаю помощником доктора.

— Не знала, — ответила Эсмира.