Разоблачение Тисл Тейт - [26]

– Было бы здорово, – отвечаю я. – Голосую за суши.

– Звучит классно, – подключается Лиам. – Спасибо, Тео.

Папа уходит, и через пару минут Лиам снова присаживается рядом со мной. Правда, на этот раз не так близко.

– Попались, – говорю я.

– Попались или не попались, но все-таки хорошо было бы не торопиться. – Лиам тянется к моей руке. – Мы слишком многим рискуем. Я слишком дорожу нашей дружбой, чтобы все испортить.

– Не торопиться – отлично, – отвечаю я, сопротивляясь желанию уткнуться ему в плечо.

Все равно все происходит быстрее, чем я могла даже мечтать.

Лиам улыбается. Не неоновой улыбкой, но близко к ней. Я сжимаю его руку, а потом тянусь за пультом от телевизора. Святочный бал снова оживает на экране, зал превращается в ослепительную зимнюю сказку.

– Но запомни, а лучше запиши: на следующем свидании за тебя буду платить я.

* * *

В последующие дни папа не упоминает о Лиаме и о нашем разговоре. Сейчас самое главное для него – это дело семьи Тейт. Срок сдачи последнего романа очень близок, осталась всего неделя.

Еще три главы и финальная вычитка всей рукописи на предмет по крайней мере самых вопиющих недостатков. За этим последует несколько месяцев тонких корректировок под чутким руководством Эллиота.

Папа разрешил мне пропускать уроки, пока не пройдет срок сдачи. Сейчас у него нет ни единой свободной секунды, все уходит на книжку, а поскольку мы команда, у меня тоже нет времени ни на что, кроме нее. В данный момент я вынуждена покорно сидеть рядом с ним целый день, обсуждая каждый новый абзац по мере того, как «мы» его пишем. Я слежу за тем, как папа набирает цепочку слов, потом полностью ее стирает. Набирает еще несколько слов, стирает половину. Снова набирает. Пауза. Точка. Следующая строка.

Обычно он остается доволен предложением только с третьей попытки. Написав абзац, папа зачитывает его вслух. То же самое он делает в конце каждой новой страницы. В такие моменты в игру включаюсь я и все те сотни книг, которые я успела прочесть: возможно, сама я не смогу написать ни одного сносного предложения, но зато прилично научилась распознавать хорошие предложения у других писателей, включая собственного отца.

К утру среды мы порядком устаем друг от друга. Я замечала такой же спад, когда приближались сроки сдачи первых двух книг. Но это последняя книга в трилогии: ставки сильно выросли, и напряжение достигает рекордных высот.

Папа начинает читать:

– «Колтон, – говорит Мэриголд, и дыхание ее сбивается, когда девушка отворачивается от окна, за которым открывается живописный вид на небесно-голубые поля потустороннего мира. – Колтон, пойдем со мной. Мы должны по крайней мере попробовать, не важно…»

– Нет, не то, – встреваю я посреди предложения.

Я резко и даже немного агрессивно отодвигаюсь от стола, натыкаясь стулом на деревянный шкаф для бумаг. Люси тявкает и умудряется уйти с дороги как раз в тот момент, когда я со всей силы ударяюсь коленом об один из тяжелых ящиков. Колено сильно щиплет, но я делаю вид, что мне совсем не больно.

– Мне не нравится это предложение. И вообще весь этот абзац. Меня бесит вся глава. А больше всего я злюсь оттого, что Мэриголд в принципе рассматривает возможность побега своей мамы и Колтона домой. Во-первых, ей явно уже давно пора рассказать Колтону о том, что происходит у них с Ионой. Да и вообще, почему ты так зациклился именно на такой концовке? Ты же понимаешь, что на этом все, конец, так? Не будет никакой четвертой книги о том, как Мэриголд и ее мама возвращаются в мир живых и продолжают жить долго и счастливо.

– Господи, Тисл, остановись, – огрызается отец. Он убирает руку с клавиатуры, как будто боится, что еще одно слово – и он расколотит ее на куски. – Дело не в еще одной книге, а в той, которую мы сейчас пишем. Мы запланировали сюжет именно так, на такую концовку намекают все тизеры. Старый дом вот-вот снесут, портал, скорее всего, навсегда закроется, и Мэриголд настроена забрать маму и Колтона с собой, когда в последний раз будет выходить из потустороннего мира. Но она не знает, сработает ли ее план, и не узнает, пока не попробует. В этом заключается вся интрига. Если мы сделаем другую концовку, столько сюжетных линий окажутся лишними, ненужными и…

– Нет в них ничего ненужного, – быстро вставляю я, прежде чем папа продолжит свою тираду. – Да, пусть Мэриголд рассматривает такую возможность – попробовать забрать маму и Колтона с собой. Но не заберет. Она не станет проверять свою теорию, потому что поймет, что безнравственно играть с судьбой. И неважно, реально такое развитие событий или нет, потому что мертвые не должны оживать и возвращаться обратно в наш мир. Это противоречит основам нашего существования. Чтобы выжить, нам необходимо равновесие.

– Дорогая, при всем уважении, я далеко не уверен, что одно-единственное исключение перевернет мир и выведет его из равновесия.

– Но речь идет не об одном-единственном исключении… – говорю я, размахивая руками, потому что слишком разволновалась, чтобы сохранять спокойствие.

Я нечаянно смахиваю со стола на пол какие-то бумаги, но почему-то это приносит мне неожиданное удовлетворение, поэтому я сбрасываю вниз что-то еще, просто для пущего эффекта. Папа хмурит лоб и сдвигает брови, но я продолжаю: