Разоблачение Атлантиды - [8]

Но он не нуждался в мантии или короне, свидетельствовавших бы о его титуле. Лунный свет ярко осветил его, фокусируя на нем внимание, как будто сама природа прихорашивалась и флиртовала в его присутствии. Королевский род фэйри. Только они обладали властью очаровать ее даже с такого расстояния.

Она сделала следующий шаг и остановилась. Подумывая выхватить кинжал, но поняла всю бесполезность попыток. Сжав руки в кулаки за спиной, таким образом, чтобы он не смог видеть каких усилий это ей стоило, она сбросила с себя его чары. Сузила глаза и открыла свое Зрение.

Проклятье. Он все еще светился.

— Я не голая. Это — очень консервативный купальник. Если Вы не видите разницы, значит, вы отстали на несколько десятилетий. Не говоря уже о том, что я забавляюсь, только когда сама этого хочу. Вы же не только принц, вы из Благих, а значит, по всей вероятности, не привыкли к отказам, — крикнула она, склонив голову в знак уважения к его рангу, королевской власти и того факта, что он мог раздавить ее как букашку.

Однако она не собиралась заискивать перед ним.

— Я думаю, что Вы ошиблись с местом, Ваше Лордство.

— Я никогда не ошибаюсь местом, прекрасная Грейс, потомок Дианы, — ответил он, склоняя перед ней голову, как перед равной.

Проклятье, проклятье, дважды проклятье. Он знал, кто она и что она. Ей не нравилось, что, когда она плавала, она не могла взять с собой свой лук или одну из стрел с железным наконечником из своего колчана для иногда попадавшихся на ее пути мерзких фэйри. Почему он сейчас здесь? Почему она? Фэйри были ужасающе безразличны к печалям и проблемам остальной части мира. Они все еще питали определенную неприязнь из-за того, что их опередили вампиры, но считали себя выше этого, намного выше суеты и проблем человечества. Если бы ее спросили, кого по ее мнению можно ждать с визитом, то скорее ад замерз бы, чем Грейс предположила, что это будет эльф. В действительности, несмотря на слухи, что у фэйри имелась особая связь с ее семьей, она никогда в жизни не встречалась с эльфом.

Если бы это зависело только от нее, она бы и сегодня не захотела бы восполнять этот пробел.

И как будто ее мысли побудили его к действиям, он поднял руку и ее лук, — который только что был в багажнике ее автомобиля — оказался у него в руке.

Он держал ее лук и не чувствовал боли.

— Красивый лук, но ты, конечно же, знаешь об этом, — он погладил изгиб дерева, и его губы медленно растянулись в улыбке такой ужасной, опасной красоты, что она сразу же представила себе тысячи женщин, голышом павших к его ногам от только одного этого движения губ.

Странно, но она осталась равнодушной.

— Как вы можете прикасаться к моему луку? — потребовала она ответа.

— Он сделан из дерева, что растет на поляне моего леса, с готовностью предоставленном для пользования семье Дианы. Конечно, я могу к нему прикасаться. Он откликается на мое прикосновение и на мой зов.

Он перевел свой пристальный взгляд с лука на нее, и она застыла на месте.

— Я предлагаю вам мир и привилегии, Грейс, дочь Дианы, и мое слово, — слово Риса нэ Гэрэнвина, Верховного принца Правящего Дома Благого Двора. Пожалуйста, выходите на берег, чтобы мы могли поговорить о врагах, союзах и о том, как еще мы можем быть полезны друг другу.

Верховный принц, Правящий Дом. Да, определенно она не в своей лиге. За какую-то долю секунды Грейс взвесила «за» и «против», и у нее остался только один выход. Она направилась к берегу.

Поскольку она предусмотрительно ступила на сушу в десяти футах от него, он низко поклонился ей и, выпрямившись, протянул ей золотисто-зеленый шелк.

— Разрешите мне предложить вам этот плащ, чтобы вы не простудились, прекрасная охотница.

Его голос был пронизан теплотой, светом и музыкой, побуждая ее двигаться все ближе и ближе, как мотылек на огонь, и этот контраст с его ледяными синими глазами предлагал ей все, что она когда-либо хотела или в чем когда-либо нуждалась.

Если не учитывать то, что она нечего этого не хотела и ни в чем этом не нуждалась. Ни в любви, ни в страсти. Только в мести. Только в правосудии. Сейчас он ее рассердил, но она знала достаточно, чтобы не позволить ему увидеть это.

— Ваше предложение слишком щедрое, Ваше Высочество. Вы, конечно же, знаете, что я не могу от вас принять никакого подарка, не рискуя при этом оказаться у вас в долгу, который я, возможно, не в состоянии или не желаю выполнить. Мне кажется, что нечестно, прикрываясь разговорами о мире и привилегиях, пытаться обмануть меня.

Его обольстительная улыбка исчезла, превратившись в дружелюбную усмешку. И оба этих выражения были, без сомнения, обманчивы.

— Хорошо, как говорите вы, люди, «попытка — не пытка», — он уронил плащ, который тут же засверкал и исчез, не успел коснуться песка. — Я даю вам слово, что больше не стану применять никаких уловок.

— Тогда я должна попросить вернуть мне мой лук.

Он повернул голову, чтобы указать на груду ее одежды, которую она оставила на берегу. Поверх нее лежал ее лук.

— А стрелы?

— Я не трогал ваш колчан. Он находится в вашем транспортном средстве.

Она прошествовала к своему полотенцу и небольшой горке одежды, быстро вытерлась и натянула на купальник темно-синюю трикотажную рубашку и шорты, затем повесила на плечо лук. Он, конечно же, сумел подавить в себе любые галантные стремления к тому, чтобы отвести взгляд, и наблюдал за процессом ее одевания с выражением нескрываемого одобрения на изящно вылепленном лице.