Разоблачая наследницу - [12]

Потребовалось усилие, чтобы встретиться с его испытующим взглядом.

— О каких ещё плохих решениях ты говоришь?

— Я занималась незащищённым сексом и забеременела.

Воспоминания давили на неё, крадя дыхание. Встав, она потянулась к своей тарелке.

Хант поймал её запястье нежной хваткой.

— Одна ошибка. Мы все их делаем.

Ему нужно было знать правду.

— Может быть, но не у всех ошибки заканчиваются аварией, которая убивает их мать.

Алисса вытянула своё запястье из его хватки и направилась в дом.

***

Хант сжал ручки стула, чтобы удержаться и не пойти за ней. Чёрт. Все эти годы она носила в это себе? Он сузил глаза, глядя на огонь, его инстинкты кричали. Он задумывался о том, как её отчим, а затем и жених контролировали её. Теперь всё это обрело тошнотворный смысл.

Входная дверь открылась, и Лисси вернулась, остановившись у своего стула. Её глаза были до краёв наполнены неуверенностью и болью, а затем окрепли с решимостью.

— Эли не был ошибкой. Я имела в виду, что забеременеть было беспечно и глупо, но ребёнок – не ошибка.

Она повернулась на голой стопе и сделала шаг.

Проклятье. Именно это схватило его за горло. Она так сильно заботилась о ребёнке, которого отдала, и он уважал это. Хант вскочил и поймал её за руку.

— Лисси, не уходи.

Он усадил её на стул, а затем устроился в своём.

Девушка повернулась к нему лицом.

— Я не могла позволить тебе поверить, что я считаю его ошибкой.

— Но это нормально, если я поверю, что твои действия привели к смерти твоей матери?

Она притянула колени к груди и сомкнула руки вокруг ног.

— Я никогда никому этого не рассказывала, даже полиции, но в тот вечер я рассказала маме, что беременна. Вот почему мы вдвоём были в ресторане. Я думала, если мы сходим на ужин, она лучше воспримет новости.

Девушка откинула голову назад, устремив взгляд вверх. Сделав глубокий вдох, она сказала.

— Я никогда раньше не видела на её лице такого выражения. Такого разочарования. Затем у неё разыгралась мигрень, и ей стало очень плохо.

Хант оставался тихим, просто позволяя ей говорить.

— Мы ушли, но репортёры столпились вокруг нас, когда мы выходили из ресторана. Они слышали, что Скотт порвал со мной, чтобы поехать в тур со своей группой. Они хотели узнать, каково чувствовать себя брошенной им. Мама пыталась затащить меня обратно внутрь, чтобы позвонить нашему телохранителю и попросить его забрать нас, но я настояла на том, что смогу отвезти нас домой. — она опустила подбородок на колени. — Паркер говорил, что мне следовало послушать свою мать. Он едва мог смотреть на меня в тот первый год после аварии. Правда в том, что когда Кармен забрала меня в Аризону, он почувствовал облегчение.

Этот ублюдок перекрутил опасения Алиссы, эти «если», которыми каждый мучает себя после трагедии, и превратил их в глубокие угрызения совести, после чего использовал это для контроля над ней. В чём девушка сейчас нуждалась, так это в любви и, может быть, в какой-то консультации, чтобы помочь ей справиться. Хант видел отчёт полиции – его демонстрировали в СМИ каждый год в день смерти Дженны Брукс. Авария была результатом проливного дождя на опасной дороге. Конечно, пресса освещала часть о неопытном водителе – Алиссе, выставляя это как способствующий фактор. Злость у него внутри выпустила шипы.

— Ты не знала, что произойдёт. Ты не можешь винить себя, когда не знала.

Алисса содрогнулась.

— К тому времени, как мы сели в машину, маме стало ещё хуже. — она закрыла глаза от воспоминания. — Почему я не проверила?

Её слова отягощала ненависть к себе.

— Что не проверила?

Она крепче обхватила себя руками.

— Её ремень безопасности. Я пристегнула свой, но не проверила её. Она не пристегнулась. Когда мы врезались в дерево, её выбросило из машины, и травма головы её убила.

Это тоже было в отчёте об аварии, но именно её чувство вины и боль принуждали его успокоить девушку. «Не делай этого». Но его необходимость перевесила здравый смысл. Поднявшись, он взял её за руки и, потянув, поставил на ноги.

Она приподняла голову вверх.

— Что?

Одиночество, смешанное с раскаянием в её глазах резало его слишком знакомым ножом. Его инстинкт самосохранения предупреждал: «Не делай этого. Держись подальше», но он не мог бороться с необходимостью позаботиться о ней.

— Тебе холодно, и ты расстроена, мне это не нравится. Иди сюда.

Он сел и притянул её к себе на колени. Алисса наполнила его руки весом, который расшевелил стремление к большему. Намного большему. К тому, чего он не мог иметь.

— Ты не обязан этого делать.

— Да, обязан.

Никто её не защищал. Хант ушёл в тот день, после похорон её матери, чтобы вернуться на службу. Его мама и Эрин уехали домой, чтобы жить своими жизнями, и оставили Алиссу на милость отчиму.

Она была юной, раненой чувством вины и скорбью… и беременной. Алисса нуждалась в том, чтобы кто-то поддерживал её, пока она не станет достаточно сильной, чтобы постоять за себя. А он был уязвлён, слишком нервничал, чтобы сказать ей, что это не нормально, что она позволяла своему бывшему не заботиться о её удовольствии. Никто не научил её, что она чего-то стоит, и теперь это менялось. Дело было не в сексе, а в том, чтобы показать ей, что она достойная женщина.