Разносчик пиццы - [6]

– А? – Мара отшатнулась, вздрогнув всем телом.

Простоватое лицо ее, покрытое многочисленными конопушками, так побледнело, что казалось серым. Глаза уставились в одну точку, а руки слепо зашарили по столу. Эрика быстрым движением налила в стакан воды и придвинула его Маре:

– Вам плохо? Вот, выпейте воды.

Мара, не отвечая, схватила стакан и, выстукивая зубами дробь, сделала несколько глотков. Потом отставила его в сторону и вымученно улыбнулась:

– Ерунда. Просто показалось. И еще… тоскливо.

Брови ее сошлись к переносице, и она, словно забыв о присутствии других, нервно зажевала губами, глядя перед собой.

– Ничего удивительного, – отвлекла ее от мрачных мыслей Эрика, – вон дождь зарядил, как из ведра льет. Оттого и тоска. Все пройдет, обязательно. Все будет хорошо.

– Не знаю, – протянула Мара, и в глазах ее блеснули слезы.

Вдруг Артур, сидевший, напряженно выпрямившись, вскочил и обеспокоенно обвел взглядом гостиную:

– А где Лидия? Кто-нибудь знает, куда она пошла? Лида! – Он выскочил в коридор и, задрав голову, закричал, глядя в лестничный пролет: – Лида! Ты где? Спускайся вниз, гости заждались.

В гостиной Валерия встала и сжала пальцы до хруста, намереваясь выйти вслед за Артуром. Филипп иронично хмыкнул.

– Что с вами? Неужели ревнуете сестру?

– С чего вы взяли?

– Показалось.

– Бред.

Он улыбался, но глаза его оставались серьезными.

– Думаю, нет.

– Кстати, как поживает ваша теория бесконфликтного общения, Филипп? Или вы уже отказались от нее?

– Ну почему же? Вот только не со всеми выходит.

– Да бросьте. Мои колкости вам нужны как допинг, без них вы начнете хиреть.

– Добрая самаритянка. Значит, заботитесь обо мне, – скептически кивнул он. – То есть вы не докучаете мне специально, а практически жертвуете собой, чтобы помочь? Кажется, я понял. Суть вашего метода состоит в том, чтобы сначала подтолкнуть человека в спину, спихнув в пропасть, а потом, если жертва удержится на краю, милостиво подать ей руку.

– Боже мой, какая чушь.

Валерия хотела еще что-то сказать, но не успела. Во входную дверь так остервенело застучали, что грохот разнесся по всему дому и хрустальные подвески на люстре зазвенели.

– Господи, что за манеры?! Миша, пойдите откройте. Артур все равно не слышит. – Валерия нервно прошла к окну, пытаясь разглядеть, кто стучит.

– Хорошо. Заодно и водочку достану, должно быть, охладилась уже, – радостно пробормотал Михаил, удаляясь с грацией носорога. Филипп иронически улыбнулся, глядя ему вслед, и Валерия, заметив это, поджала губы.

Стук в передней сменился топотом и возбужденными голосами, один из них явно принадлежал очень молодому человеку, если не сказать юному. От возбуждения он то и дело срывался на фальцет, проглатывал слова и заикался.

– Вот, – сказал Михаил, вводя совершенно мокрого парня. – Лопочет что-то скороговоркой, и ничего не понять. Может, вы разберете. А я пока пойду за водкой, из-за него забыл взять.

Он вышел, а все выжидающе уставились на мальчишку.

– Там… это… – промямлил бедолага, краснея под взглядом нескольких пар глаз.

– Да говорите же! – поторопила парнишку Валерия.

– Я… это… пиццу… принес… а там…

– Пицца? – оживилась Аманда. – И где она? Давайте ее скорее сюда!

– Вот это новости, – ухмыльнулся Филипп, – вы же совсем недавно вопили, что терпеть не можете пиццы.

– Хочу убедиться в мастерстве повара. Мало кто правильно пиццу готовить умеет. Вот я – умею!

– Я иду, а она, – продолжал бормотать парень, не обращая внимания на перепалку, – а она лежит с открытыми глазами…

Филипп настороженно покосился на него:

– Кто лежит с глазами – пицца?

Мальчишка судорожно сглотнул и, понизив голос до шепота, ответил:

– Женщина. Мертвая.

Глава 3

Подполковник Эдуард Петрович Лямзин несся на своем новеньком автомобиле, наслаждаясь ветром. После оперативно раскрытого дела о маньяке, убивавшем блондинок прибалтийского типа внешности[1], карьера его резко пошла в гору и жизнь приобрела совершенно иное звучание. Получение очередного звания, новая просторная квартира и машина, купленная в полном соответствии с давно лелеемой мечтой, оказались самыми действенными средствами от хронической депрессии.

Жизнь положительно начинала ему нравиться.

Единственное, что вносило диссонанс в его счастливое существование, – отсутствие семьи. Конечно, можно было сделать предложение Таисии, но он все сомневался. Возможно, этому был причиной ее взрывной характер, а может, неспособность прощать промахи партнера и нежелание идти на компромисс, и Лямзин все тянул и тянул. Бурно начавшийся роман постепенно сошел на нет, отношения стали пресными и только время от времени оживлялись вялыми ссорами.

Последняя закончилась скандалом с хлопаньем дверей, Лямзин вылетел от Таисии взбешенный, пообещав, что ноги его больше не будет в ее доме. Не виделись они после этого две недели, в течение которых Эдик решил, что от отношений устал и их надо разрывать. И вдруг она позвонила сама. Многозначительно намекнула на какой-то сюрприз и попросила непременно приехать. Застигнутый врасплох, Лямзин не сразу сообразил, как бы деликатно отказаться; да и мимолетная мысль, что обещанная неожиданность – из разряда: «Дорогой, у нас будет ребенок», – не позволила это сделать. Скрепя сердце он поехал к Таисии.