Размышляя о минувшем - [7]

Но правду не спрятать. Приглядываясь к Васильеву, Хворостухину, Виннику и другим полковым большевикам, солдаты убеждались: такие не могут быть предателями, они и словом и делом — за народ. Яркие, простые и доходчивые выступления Васильева на митингах, его рассказы о требованиях большевиками мира, раздела помещичьей земли и передачи ее крестьянам, ликвидации частной собственности на средства производства — фабрики, заводы, рудники — с каждым днем теснее сплачивали солдатские массы, открывали нам глаза.

— Если Ленин, большевики за мир, за передачу земли крестьянам, — значит, они за народ, — говорили солдаты.

Меньшевики, эсеры вкупе с кадетами и октябристами пошли на новую хитрость: стали всячески поносить рабочих, будто бы не желавших трудиться, валить на них вину за плохое снабжение фронта снарядами, патронами, вооружением. Если прежде газеты в окопы вообще не поступали, то теперь нас стали снабжать ими в избытке. В основном это были газеты правых партий. Там печатались клеветнические статейки и карикатуры на рабочих, на партию большевиков.

Зачастили в окопы и офицеры, отсиживавшиеся прежде в штабе. Стремясь сохранить влияние на солдат, они сами приносили и раздавали им газеты, устраивали читки. При этом непременно подчеркивали, что рабочие зазнались, не хотят работать, оставляют нас без снарядов, предают революцию. Их, дескать, надо проучить.

— Вранье все это, офицерские выдумки, — отвечали на то солдаты посознательнее. — Рабочие — за трудовой народ. Потому господа офицеры и стараются наговорить всякую напраслину.

— Так в газетах же пишут, — заикались маловеры.

— В газетах пишут… А какие это газеты? «Русские ведомости» и «Речь». Нашли кому верить…

Однажды Васильев раздобыл «Правду», в которой были опубликованы знаменитые Апрельские тезисы В. И. Ленина. Читали ее тайно от офицеров. Особое внимание солдат привлекли разделы тезисов об отношении большевиков к войне и об аграрной политике.

Становилось ясно, что война выгодна капиталистам, они наживаются на ней. Нужно, чтобы народ взял власть в свои руки, только тогда настанет конец войне.

Пришлось по душе солдатам и ленинское предложение о конфискации помещичьих земель и национализации на ее основе всех земель в стране, о передаче права распоряжаться землей в руки Советов крестьянских и батрацких депутатов.

Споры с меньшевиками и эсерами не стихали. Поступило предложение — послать в Петроград своих делегатов, чтобы выяснить обстановку на месте. На заседании дивизионного солдатского комитета для поездки в столицу было избрано пять человек. Меня поставили старшим.

— Побывайте на заводах, узнайте настроение рабочих, — наказывал нам солдатский комитет. — Самое же главное — добейтесь свидания с руководящими деятелями большевиков, меньшевиков и эсеров. Ты, Калинин, — грамотный, запиши все подробно, потом расскажешь нам, что к чему. Да не очень там доверяйте всяким говорунам, а то ведь не все то творится, что говорится. Сами побольше во все вникайте.

* * *

С фронта делегация выехала ранним погожим утром. Вступала в свои права весна. Поля и деревья одевались в зеленый наряд. Настроение у всех нас было радостное, приподнятое.

В Петроград прибыли 21 апреля. Город бурлил. На Невском проспекте, Дворцовой площади, на Марсовом поле, у Смольного института, у Адмиралтейства — всюду были толпы демонстрантов со знаменами и транспарантами, на которых огромными буквами выведены слова: «Долой войну!», «Вся власть Советам!», «Хлеба и мира!» Как мы узнали, это продолжались начатые накануне демонстрации протеста, возникшие в связи с тем, что министр иностранных дел Временного правительства Милюков обязался перед союзными державами соблюдать все договоры царского правительства, продолжать войну до решительной победы.

Мы сразу же влились в ряды демонстрантов. И в колоннах рабочих, и на тротуарах, заполненных «чистой публикой» — чиновниками, торговцами, предпринимателями, — всюду не сходило с уст имя Ленина. Но если первые произносили его восторженно, называли Владимира Ильича своим вождем, то вторые говорили о Ленине с ненавистью.

Какой–то интеллигент с клинообразной бородкой, в пенсне и шляпе, перебегая от одной группы демонстрантов к другой, визгливым голосом кричал: «Ваш Ленин — антихрист, не верьте ему!» Непрошеного агитатора рабочие оттирали в сторону, к тротуару, но он вновь и вновь пристраивался к демонстрантам, продолжая выкрикивать одну и ту же фразу.

Нам, фронтовым делегатам, впервые участвовавшим в рабочей демонстрации, она показалась особенно внушительной. Уже во второй половине дня подошли к особняку Кшесинской. Здесь, как нам сказали, находилось руководство большевиков. На балкон вышел среднего роста человек, в темном суконном костюме. Подняв руку, он с минуту ожидал, а как только стих шум, заговорил отрывисто:

— Товарищи! Сейчас всем разойтись по домам! Оружия, у кого оно есть, не сдавать! Сегодня мы показали Временному правительству свою мощь. Завтра — все, как один, на работу. Покажем нашу дисциплинированность! Буржуазия обвиняет нас, большевиков, в том, что мы готовим гражданскую войну. Мы решительно отвергаем эту грязную клевету. Наша партия по–прежнему держит курс на мирное развитие революции. Будем продолжать проводить перевыборы делегатов в Советы, очищать их от соглашателей и посылать туда действительных представителей народа.