Размышления одной ночи - [13]
- Прощайте, Ксения, - тихо ответил Александр -побежал к переправе.
Тогда не знал Александр, каким трудным станет этот марафон, безостановочный бег днем и ночью, по горящей степи, под взрывами бомб и артобстрелом.
* * *
На рассвете двадцать третьего июля Светов вышел к Калачу, на заветную переправу через Дон.
Здесь не было следов паники, царил во всем порядок. Пропускной режим регулировали пограничники. Переправа, как в этом скоро убедился Светов, была прикрыта с воздуха, обеспечена артиллерией и дымовой завесой.
Светов тогда еще не знал, что здесь положен водораздел между хаосом отступления подразделений разбитых 28-й и 38-й армий и порядком, железной дисциплиной 62, 63 и 64-й армий, составляющих костяк вновь образованного Сталинградского фронта. Эти армии с опытными военачальниками генералами Лопатиным, Кузнецовым и Чуйковым прибыли из резерва Ставки Верховного Главнокомандования. Здесь, на берегах и в междуречье Дона и Волги, двух великих русских рек, надлежало захлебнуться новому "генеральному" наступлению германского вермахта.
Светов с восхищением наблюдал безостановочное передвижение через Дон по сохранившемуся мосту и понтонной переправе нескончаемых войсковых колонн и боевой техники.
И в его душе ярким огнем возгоралась могучая вера в непобедимость Красной Армии, в грядущую победу.
Он присел на обочину дороги. Усталость сморила его мгновенно...
Проснулся он внезапно. Перед ним стояли два красноармейца в непривычных для него зеленых фуражках. Во всем их облике Светов ощутил настороженность.
- Танки считаешь? - язвительно спросил один из них, с треугольником в зеленых петлицах на выгоревшей, полинявшей гимнастерке.
- Сбился со счета, очень много танков, - принял вызов Светов.
- Документы, - сказал другой, без знаков различия, тоном, каким, очевидно, привык делать оклик: "Стой, пропуск!".
Документов, естественно, у Светова не оказалось, в его сбивчивый рассказ еще больше укрепил подозрение наряда, охранявшего подступы к переправе.
Не мог знать Светов, что в трех-четырех километрах от Калача, в деревне Камыши, сейчас размещался штаб Сталинградского фронта, а в этот самый день, 23 июля. сюда прибыл представитель Ставки А. М. Василевский.
Здесь, в большой излучине Дона, на его правом и левом берегах и дальше, по сталинградским степям, ч Волге, выстраивалась стратегическая оборона со сложным, пока строго засекреченным замыслом Советского Верховного Главнокомандования.
В эти часы генерал-полковник Василевский и другие военачальники всецело были заняты выработкой срочных мер противодействия намерениям Паулюса танковыми клиньями отсечь в излучине Дона советские войска, замкнуть кольцо окружения над нашими 62-й и 64-й армиями.
...Светова доставили в военную контрразведку. Строгий старший лейтенант сидел за столом и что-то сосредоточенно писал. Перед ним сидел красноармеец, вяло отвечал на вопросы.
Светов вгляделся в спину сидевшего напротив старшего лейтенанта человека, на повязку на правой руке, на стертые кирзовые сапоги и едва не ахнул: ошибки быть не могло!
- Николай Иванович! - обрадованно вскрикнул Светов.
Красноармеец вскочил со стула, бросился к Светову
- Александр, живой!
- На место, - приказал старший лейтенант, хватаясь за пистолет.
Взглянув в сопроводительную бумагу Светова, военный следователь строго спросил:
- Зачем считал танки?
- Я не считал, - искренне ответил Светов.
- Я ручаюсь за него, - вмешался Николай Иванович.
И Николай Иванович начал рассказывать об Александре.
- На первый раз поверил, - смягчился старший лейтенант. - Курите?
Курили молча, глубокими затяжками снимая напряжение.
- Фашисты захватили плацдармы на левом берегу Дона, - негромко заговорил следователь, - к переправам выбрасывают десанты. В потоки отступающих войск и беженцев засылают агентов и провокаторов Бои переместились к Ростову.
- Не разлучайте нас с Николаем Ивановичем, - осмелел Светов.
И следователь помог им получить направление в одно из подразделений по охране тыла Сталинградского фронта. Николай Иванович рассказал Светову о своих мытарствах после отъезда из хутора.
В знойный полдень на хутор, постреляв для острастки, ворвался фашистский десант. Наших подразделений там не было.
Гитлеровские солдаты в касках, увешанные автоматами, штыками и гранатами с длинными деревянными ручками, чем-то напоминали крестоносцев, закованных в латы. Озираясь, они рыскали по хутору.
Обнаглев, фашисты врывались в хаты, истеричными выкриками оглушали перепуганных детей и женщин, которые из незнакомого языка различали лишь отдельные слова: "коммунист", "партизан", "юда".
На пороге хаты, где пряталась семья Световых, а на чердаке укрылся Николай Иванович, появился здоровый рыжий верзила. Увидев Ксению, он осклабился, потянулся к ней длинными, оголенными по локоть руками. От него исходил зловонный запах пота, пьяного перегара и тошнотворной парфюмерии.
Ксения испуганно вскрикнула, попятилась в глубь комнаты, впопыхах опрокинула табуретку, упала. Рыжий верзила, сдернув с шеи мешавший ему автомат, повалил казачку на пол, озверело начал срывать с нее одежду.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.