Размышления о войне и о книге В. Суворова «Ледокол» - [39]
Признаюсь, что я пытался найти фамилии этих жертв ярости Мехлиса и ознакомиться с предъявленным им обвинением, в протоколе закрытого судебного совещания Военной Коллегии Верховного Суда Союза ССР, по делу руководства штаба Западного фронта. Но в панике тех дней они, не имея никакого отношения к деятельности штаба фронта, были пристёгнуты к этому делу яростно-беспощадным Мехлисом. Но не нашёл я этих протоколов. Видимо, каратели не посчитали нужным вообще упоминать их фамилии в протоколе, из-за явной ошибки в выборе виновников, или политкорректности, хотя этим качеством сталинские опричники никогда не отличались. А может быть, их «злодеяния» в разгроме Западного фронта были выделены в отдельное производство и оформлены в другом протоколе, до сих пор недоступном для посторонних? Всё возможно, но их следственные дела нужно найти, изучить и реабилитировать этих людей, как требует закон, если на то есть основания.
Рассмотрим, как началась война. Однако есть проблема. Дело в том, что чем дальше уходит от нас начало войны, тем разноречивее и запутанней преподносятся нам её подробности, как в воспоминаниях её непосредственных свидетелей, так и в работах историков и публицистов, которые много лет успешно «окучивают» эту тему, порой самым экзотическим образом. Не буду мудрствовать, пересказывать многочисленные версии различных авторов, а приму за основу воспоминания её непосредственных свидетелей А. Микояна, В. Молотова и, возможно, Г. Жукова. Хотя, должен признаться, последнему полностью верить, к сожалению, не приходится, когда речь заходит о его непосредственном участии в каком-нибудь деле, кончившимся провалом. В таких случаях он показывает завидную изворотливость ума, представляет себя сторонним и невольным свидетелем неприятного события, человеком, очень внимательным и даже назидательно размышляющим о наступивших тяжких последствиях. Не раз убеждался, силён задним числом наш «единственный». Это приходится учитывать.
Итак, на рассвете 22 июня 1941 года в 3 часа 30 минут началась Великая Отечественная война. Немецкие самолёты бомбили наши города, рвались бомбы на военных аэродромах и танковых парках, превращая в лом боевую технику. Взлетали на воздух склады горючего и боеприпасов, сотнями тысяч гибли красноармейцы и мирное население (его число не установлено до сих пор и, по всей видимости, никогда не будет установлено). По всей советско-германской границе гитлеровские войска вторглись на нашу территорию. «Мудрый» Сталин по-прежнему колеблется. Окружающим его генералам и членам Политбюро с сомнением говорит: «А может быть, всё это провокация германской военщины?» [Чуев, 1991]. До последнего момента все собравшиеся безоговорочно верили Сталину. Ведь он во всех подробностях знал международную обстановку и отношения с Германией, а может, у него была какая-то договорённость с Гитлером? И они, всегда покорно ему послушные, ещё надеялись, что «вождю народов» известна какая-то тайна, о которой они, смертные, и не подозревают. А он, «мудрый», сейчас одним словом развеет все возникшие подозрения и сомнения в отношении начавшегося военного конфликта. Рассказывает В. Молотов Ф. Чуеву: «Собрались у Сталина в Кремле, по его вызову, около 2-х часов ночи 22 июня 1941 года. Сталин говорит: “Пусть Молотов вызовет Шуленбурга, у него прямая связь с Гитлером, и спросит, что происходит”. Но тут, между двумя и тремя часами ночи позвонили от Шуленбурга в мой секретариат, а из моего – Поскребышеву, что немецкий посол хочет видеть наркома иностранных дел Молотова. Шуленбурга я принимал не позднее трёх часов ночи. Германский посол вручил мне ноту одновременно с нападением. У них всё было согласовано, и, видимо, ему было дано указание, вручить ноту в такой-то час, когда начнётся нападение. Этого мы знать, конечно, не могли». Германский посол на вопрос Молотова отвечает: «Это война, германские войска перешли границу СССР по приказу фюрера». «Мы этого не заслужили», – только и выдохнул из себя железный нарком [Там же].
О, святители земли русской! Да что же строители коммунизма должны были заслужить у Гитлера? Лагерь смерти и петлю – это понятно. Но не эту же «заслугу» имел в виду Молотов? А какую? Гробовая тишина. Молчит бывший нарком Молотов и другие свидетели, ушедшие в иной мир вместе со своими тайнами. Позднее, в беседе с Ф. Чуевым В. М. Молотов оправдывался, что такой фразы он не говорил, услышав об объявлении войны от немецкого посла. Замечу, что никто из руководства страны в тот момент не встречался с Шуленбургом и разговора об объявлении войны не вёл. При этом Молотов ссылался на американского журналиста Вирта, якобы сочинившего и приписавшему ему эту фразу. Да зачем нужно было американскому журналисту сочинять небылицу о столь ответственном периоде мировой истории? Тем более он не присутствовал при их встрече. Скорее всего, он её услышал от посла Шуленбурга или его переводчика, когда при встрече с ними беседовал на эту тему. Да и психологически она более правдоподобно подходит в той ситуации, к моральному состоянию В. Молотова, в каком он тогда находился. Вернувшись в сталинский кабинет, Молотов сообщил:
В книгу Валентина Николаевича Богданова вошли произведения разных жанров: тут и рассказы, и повести, и очерки, и, видимо, самим автором изобретённый жанр – потешинки. Разнообразны и темы: деревенская жизнь, служба в армии, работа в тайге, охота, рыбалка, любовь… Объединяет их одно: богатый жизненный опыт автора. Будь то повести о любви или крохотные юморески-потешинки – перед читателем не придуманные сюжеты, украшенные словесными узорами, а сама жизнь, описанная честно, правдиво, убедительно. Вслед за А.
Семьдесят лет назад прошел Хабаровский процесс. Сейчас мало кто о нем вспоминает. А ведь именно на нем открылись ужасающие по своей жестокости и бесчеловечности факты. Это было самым настоящим схождением в бездну и преисподнюю. Тогда в 1949 году в Хабаровске судили «палачей ада». Они обвинялись в создании и применении бактериологического и химического оружия, способного уничтожить человечество. Советский Союз приложил все усилия, чтобы не допустить распространения этого смертоносного «пунами» не только на Дальнем Востоке, но и по всему миру. Прошедшие вслед за Нюрнбергским «судом народов», Токийский и Хабаровский процессы поставили окончательную, победную точку во Второй мировой войне.
Генерал Амнон Йона, ветеран израильских спецслужб, пишет о шести десятилетиях своей работы. Он командовал подпольным отрядом еврейского сопротивления в годы британского мандата над Палестиной, был адъютантом первого президента Израиля, организовывал многочисленные диверсии против арабских вооруженных сил, выполнял секретную миссию в Уганде, руководил крупной компанией по разработке и производству военного электронного оборудования. Это книга о людях, наделенных отвагой и неуемной энергией, внесших неоценимый вклад в создание и оборону Государства Израиль.
Это книга для тех, кто чувствует интерес к военному делу и хочет стать вооруженным защитником наших граждан. Что следует делать мужественно, умело, с достоинством и честью, как велела наша старая военная присяга.Эта книга даст знания об устройстве и действиях русской армии в славном 1812 году. Надеемся, что она подтолкнёт Ваше внимание и к нынешним проблемам обороны страны, выбору своего места в их решении. Это будет непросто, но мы желаем Вам успеха.
Фигура Штирлица — собирательный образ. Юлиан Семенов соединил в нем черты разных советских разведчиков. Но кто из них, подобно Штирлицу, действовал в самом логове врага, Главном управлении имперской безопасности? Как складывалась карьера главного противника Штирлица — начальника гестапо Генриха Мюллера? Какими были взаимоотношения между отдельными руководителями Третьего Рейха? Какими были события и исторический фон, отразившиеся в романе и кинофильме «Семнадцать мгновений весны»? Ответы на эти и другие вопросы дает новая работа известного писателя-историка Валерия Шамбарова.
Зимой 1941 г. в ходе битвы за Москву город Клин дважды оказался в центре событий. В конце ноября его захват врагом, казалось бы, предвещал скорое падение Москвы. Но уже в начале декабря 1941 г. успешный удар 30-й армии в направлении Клина поставил немецкую группировку, действующую против правого крыла Западного фронта, на грань катастрофы. Как это происходило, как был потерян город, как наши войска смогли его вернуть и почему в декабре не удалось нанести немцам более серьезное поражение, рассказано в книге Василия Карасева. При написании книги использованы материалы отечественных и зарубежных архивов, воспоминания участников событий и труды военных историков.
