Размышления о разуме, Боге и будущем человечества - [17]

Механизм такого опосредованного запрограммированного действия (поведения) пока еще полностью не раскрыт. Однако понимание того, что при переходе ко все более и более развитым и сложным видам живого роль интеллектуального канала возрастает, вряд ли должно быть связано с какими-нибудь затруднениями. В живой природе неиспользование какого-либо канала функционирования, тем более развивающегося, расширяющегося канала не так уж часто имеет место. У человека же, у которого морфологические и физиологические структуры, поведение и психика определяются координированными системами почти из 7 миллионов генов, роль интеллекта в реализации запрограммированного поведения становится главной.

Здесь мы подходим к важному следующему шагу в развиваемой схеме.

Ген — императив веры

Как уже упоминалось выше, любые групповые, стадные совокупности живых субъектов, каждый из которых обладает свободой действий (передвижение в пространстве, добывание пиши, размножение, стремление к физиологическому комфорту по месту, времени и взаимодействию со средой и т. д.), должны удерживаться в своей совокупности некоторым биологическим механизмом. Такой механизм, какие бы формы он ни принимал, в своей первичной основе должен быть записан в генетической программе поведения. Он может проявляться в виде инстинкта, как непреложная последовательность действий в соответствии со сложившимися и неменяющимися условиями существования субъекта. Причем эта последовательность сохраняется при изменениях условий существования, делающих эту последовательность губительной, как это было показано еще в прошлом веке Фабром. Этот механизм может включать стадию обучения через подражание другим особям и группе. Этот механизм может включать стадию инсайта с достаточно сложной формой поведения. Наконец, этот механизм может включать стадию интеллектуальной переработки информации, которая у человека должна быть развита особенно сильно.

В связи с этим возникает вопрос, каким образом в генетической программе человека может быть записано стремление к объединению через интеллект?

Одним из элементов генетически обусловленного механизма взаимодействия и объединения людей через интеллект может быть комплекс этических, альтруистических особенностей психики человека. Этy идею достаточно отчетливо изложил В. Эфроимсон, который пытался показать, как индивидуальный и групповой естественный отбор, закон уничтожения слабых и больных, в условиях рождающегося человеческого общества породил и генетически закрепил альтруистические инстинкты и нравственные эмоции удивительной силы. Это обеспечивало преимущество в выживании и распространении в потомстве своих генов тем семьям и родам, родовым общинам, члены которых были носителями такой альтруистической наследственности.

Иначе говоря, группы хорошо взаимодействующих людей, что обусловлено было наличием у них генетически закрепленной альтруистической психики, во всем имели преимущество перед группами слабо взаимодействующих людей, с эгоистической психикой.

Сказанное звучит вполне убедительно. В самом деле, кто будет спорить с тем, что в любом соревновании шансы на выигрыш у организованной команды всегда гораздо выше, чем у разрозненной, в которой каждый игрок действует, не обращая внимания на соседа. Почти 200 лет назад и много тысячелетий спустя после начала зарождения человеческого общества, Наполеон в связи с египетской кампанией французского экспедиционного корпуса сказал примерно то же самое: «Один мамлюк (египетский воин) вполне может одолеть двух французских солдат, но пять французов уже не уступят пяти мамлюкам, а десять французов, безусловно, одержат верх над тридцатью мамлюками». Иначе говоря, да здравствует взаимодействие!

Однако представления о том, что естественный отбор может дать преимущество альтруистической наследственности, в последнее десятилетие подверглись резкой критике. Эти представления основаны на так называемом «групповом отборе», который Р. Докинз в блестяще написанной книге «Эгоистичный ген» вообще объявил похороненным. Я не могу согласиться с этим и вынужден высказаться по этому специальному вопросу, так как генетические факторы, обуславливающие объединение индивидуумов в группы, в свете рассматриваемой проблемы чрезвычайно важны.

Подробно обосновывать свое несогласие со всей критикой «группового отбора» в этом письме, цель которого далека от проблем передачи наследственных признаков, вряд ли уместно. Поэтому сформулирую свои возражения предельно кратко. Критика представлений о групповом отборе основана на оценках (и оценках математически строгих) результатов конкуренции между носителями признаков предельно крайних: эгоизма и альтруизма, с включением в последний жертвенности в пользу сородича-эгоиста. Иначе говоря, альтруист в критической ситуации спасает эгоиста за счет собственной жизни, обеспечивая тем самым генетическую передачу эгоистического поведения последующему поколению, и, погибая сам, прерывает передачу потомкам альтруизма.

С моей точки зрения, возражение против обобщенного толкования этих результатов может состоять в следующем.