Размышления о чудовищах - [60]

— Сеньор, у нас не осталось виски. Есть только бренди, — настаивали стюардессы, но Кинки не соглашался с этой теорией несуществования виски и выживаемости бренди, несомненно, потому, что не читал Анаксимандра, который придерживался того предрассудка, что все вещи в конце концов превращаются во что-то и уступают свое место другим, чтобы поддерживать таким образом равновесие вселенной: огонь уступает место пеплу, пепел — земле, виски — бренди…

Хуп попытался переубедить его, но у Кинки оказался упрямый характер: он пошел в бизнес-класс, хлопнул там пару пассажиров по плечу и закричал:

— Хорош спать, здесь вам не гостиница. Ну-ка, куда вы спрятали виски?

Пассажиры роскошного салона смотрели возмущенными и сонными глазами на типа, требующего виски в четыре утра, на девяти тысячах метрах высоты.

— Куда вы спрятали виски? — настаивал Кинки, до рассудка которого тщетно пытались достучаться две стюардессы и Хуп в придачу.

В довершение всего Франки Татуахе присоединился к экспедиции Кинки в надежде потрахаться с какой-нибудь богатенькой туристкой, или с мелодичной парагвайской певицей, или с кем-нибудь таким еще, и вот он ходил туда-сюда, беспокойными глазами глядя на женщин. Не замедлил пополнить компанию вторгшихся с салон и таксист Мартин, — он, едва лишь унюхав возможность потасовки, рассвирепел и безостановочно искал по всему самолету какой-нибудь разящий предмет, при помощи которого можно поддерживать космический порядок, но ничего не нашел, что еще больше вывело его из себя, хотя он и так уже далеко вышел.

— Пошли, Кинки, возвращайся на свое место, — подсказывал Хуп, но, казалось, не в человеческих силах было развеять его внезапную одержимость:

— Я только прошу виски, черт возьми, а не ключ от Банка Испании, — и так далее.

Тем временем Франки обхаживал пассажирку в возрасте из бизнес-класса, убежденный в том, что эта надушенная сеньора, ошарашенная, в маске, закрывавшей лицо до самого лба, захочет пережить эротическое приключение совсем близко от звезд с этой ходячей татуировкой:

— Что тебе больше нравится, когда с тобой делают, блондиночка? Расскажи мне…

Таксист Мартин тем временем цеплялся к пассажирам, протестовавшим против суматохи:

— Ты что, чучело, вот я тебе вправлю мозги. Сидеть.

И так продолжалось до тех пор, пока не пришел стюард. Стюард был молодой, высокий и сильный. (Мечта любого последователя Сократа, надо сказать.)

— Вернитесь на свои места, — приказал стюард.

— Я только требую удовлетворить мое право выпить виски, — объявил Кинки.

— Не запрятано ли у тебя где-нибудь немного виски, приятель, так мы могли бы разрешить этот конфликт, — спросил Хуп, дипломатический посредник между сторонами.

— Давай гони виски, а то я… — сформулировал таксист Мартин.

— Возвращайтесь на свои места, — настаивал стюард.

— Ты что, пидор? Какое имеешь право? — спросил Кинки, а стюард сильно скривил рот, сильно напряг шею, закатил глаза на манер вудуистской курицы (или что-то вроде), и тогда Хуп схватил Кинки за руки и потащил его на место, чтобы избежать более серьезных происшествий.

— Такие дела решаются… — заверял Мартин, размахивая в руке невидимой палицей.

— Если у них нет виски, пусть они его купят, — настаивал Кинки.

— По крайней мере, говорю, это, я, пусть положат маслины, — предлагал таксист Мартин на своем идиолекте, в то время как Франки Татуахе уверял нас в том, что пассажирки бизнес-класса — прирожденные трахальщицы и что у всех у них во влагалище или в заднице — китайские шарики, чтобы развлекаться в путешествии. В таком ключе вела себя наша команда в течение нескольких часов полета — тела наши волновались под действием спида, под впечатлением от этого приключения и от нехватки никотина в крови.

— Уважаемые пассажиры, через несколько минут самолет совершит посадку в аэропорту Майами.

(Майами?)

— Майами? Что за дерьмо? Какой Майами? — спросил Кинки.

— Майами? — спросил Франки.

— Ма… что? — спросил таксист Мартин.

— Майами? — спросили мы все в конце концов, озадаченные перед лицом непредвиденного поворота судьбы: Майами.

А дело в том, что рейс в Сан-Хуан де Пуэрто-Рико делает посадку в Майами, так нам объяснил Хуп.

(— Майами?)

Аэропорт Майами — как деревня. (Огромная.) Там даже есть поезда внутренних линий, чтобы добраться из одного пункта в другой. (Огромный.) Мы отправились в зал ожидания, где была табличка «КУРЕНИЕ ЗАПРЕЩЕНО» размером с планету и бар с фантастическими ценами, и там мы сидели почти четыре часа, опекаемые охранником с непроницаемым взглядом, и не могли покурить даже в уборной, потому что там были камеры, а в довершение всего у нас пошла на спад волна спида, и нервная система, можно сказать, рухнула на пол.

— Это путешествие — надувательство, — заключил Кинки, у которого уже прошла тоска по виски, и он стал дремать, вытянувшись на жестких пластиковых креслах.

— У тебя нет больше этого, которое?… — спросил Хупа Мартин, но нет, у Хупа больше не было спида, чтобы нейтрализовать вторичный эффект спида, потому что все наркотики он вез в чемодане, они были спрятаны среди витаминов и всего такого прочего, так что все мы с горем пополам устраивались, валясь от усталости, падая, нервные, разбитые изнутри. (В Майами.)