Разлука весной - [3]

Бланш вернулась к предыдущей теме:

– Надо же, малышка Барбара Рэй твоя дочь, Джоан. Вот как люди все извращают. Вбили себе в голову, что она была так несчастлива дома, что вышла замуж за первого встречного, который предложил ей уехать.

– Какая чушь. Откуда пошли эти сплетни?

– Понятия не имею. Но в чем я совершенно уверена, так это в том, что ты, Джоан, всегда была замечательной матерью. Не могу вообразить тебя сердитой или холодной.

– Очень мило с твоей стороны, Бланш. Думаю, я могу сказать, что мы всегда делали все возможное, чтобы у детей был теплый дом, где они живут счастливо. Знаешь, я думаю, очень важно стать другом своим детям.

– Да, это верно – для тех, кто так может.

– О, это нетрудно. Нужно лишь помнить собственную юность и ставить себя на их место. – Джоан чуть наклонилась к бывшей подруге. – Мы с Родни всегда старались так делать.

– Родни? Подожди, ты же вышла замуж за адвоката, так? Да, конечно, я ходила в их фирму, когда Гарри пытался получить развод у той ужасной женщины. Я полагаю, что мы видели твоего мужа – Родни Скюдамора. Такой любезный, добрый, понимающий. И ты оставалась с ним все эти годы? Никакого разнообразия.

– Никто из нас не хотел разнообразия, – довольно холодно отозвалась Джоан. – Родни и я вполне устраивали друг друга.

– Конечно, ты всегда была холодна как рыба, Джоан. Но надо сказать, твой муженек выглядел весьма озабоченно.

– Ты что, Бланш!

Джоан вспыхнула от гнева. Озабоченно. Родни!

И вдруг у нее мелькнула неприятная мысль, похожая на ту сверкнувшую на солнце змею, которая вчера переползала пыльную дорогу перед ее автомобилем, – извивающаяся зеленая ленточка, исчезнувшая почти тотчас же, как ее увидели.

Эту мысль можно было выразить парой слов, которые откуда-то выплыли и тут же растаяли.

Девица Рэндольф…

– Извини, Джоан, – с готовностью согласилась Бланш. – Давай лучше пойдем и выпьем кофе. Ты же знаешь, у меня всегда был вульгарный вкус.

– Нет, – торопливо и искренне запротестовала Джоан.

– Неужели ты не помнишь? – Бланш, казалось, была удивлена. – Не помнишь, как я убегала из школы, чтобы встречаться с сыном булочника?

Джоан поморщилась. Она уже забыла о том случае. В то время поступок Бланш казался верхом смелости и виделся ей в самом романтическом свете, хотя на самом деле был вульгарной и грязной эскападой.

Усевшись в плетеное кресло и заказав кофе, Бланш тихонько рассмеялась:

– Какая же я, наверное, противная. Да, это всегда было моей слабостью. Я слишком любила мужчин. И всегда подлецов! Чудовищно, правда? Сначала Гарри – он был негодяем, но при этом чертовски красивым. Потом Том, который ничего для меня не значил, хотя по-своему я была к нему привязана. Джонни Пелхэм – ох, с ним мы хорошо жили какое-то время. Джеральд меня меньше устраивал…

Тут официант принес кофе, прервав этот перечень, который Джоан выслушивала с глубоким отвращением.

– Извини, Джоан, я тебя шокировала. – Бланш заметила выражение ее лица. – Ты всегда была пуританкой.

– Надеюсь, достаточно терпимой. – Джоан выдавила из себя подобие улыбки. И довольно неловко добавила: – Мне просто жаль.

– Меня? – Бланш, казалось, поразила такая мысль. – Спасибо, моя дорогая, но не растрачивай понапрасну свое сочувствие. Мне жилось очень весело.

Джоан просто не смогла не оглядеть еще раз подругу. Неужели Бланш не понимает, на что она похожа? Небрежно покрашенные хной волосы, грязноватая вычурная одежда, изможденное морщинистое лицо старухи – истасканной старухи, потрепанной цыганки!

Бланш вдруг стала серьезной.

– Да, ты права, Джоан, – грустно произнесла она. – Ты добилась успеха в жизни. Ну а я – я положила свою в развалинах. Я все время катилась вниз, а ты – ты шла вверх, нет, ты оставалась той же, как была, девочкой из Сент-Энн, гордостью нашей старой школы!

– Хорошие были дни, правда? – Джоан попыталась перевести разговор на ту общую тему, которая у них еще оставалась.

– Ничего себе, – равнодушно бросила Бланш. – Иногда мне делалось скучно. Все было так чопорно и так подчеркнуто благопристойно. Мне хотелось выбраться оттуда и посмотреть мир. Ну, – рот Бланш насмешливо скривился, – я его повидала. О, я его повидала!

– Ты возвращаешься в Англию?

Сердце ее упало, когда она задала этот вопрос. Она совсем не хотела Бланш в качестве попутчицы. Случайная встреча – это еще куда ни шло, но она сильно сомневалась в том, что сможет соблюдать хотя бы видимость дружелюбия, пока они будут ехать через всю Европу. Воспоминания о прежних днях скоро развеятся.

Бланш ухмыльнулась:

– Нет, мне в другую сторону. В Багдад. К мужу.

– Мужу?

Джоан искренне удивилась, что у Бланш есть что-то столь респектабельное, как муж.

– Да, он – инженер на железной дороге. Его фамилия Донован.

– Донован? – Джоан покачала головой. – Я ничего о нем не слышала.

– Конечно, дорогая. – Бланш рассмеялась. – Он – человек не твоего круга. Пьет как сапожник. Но в душе он ребенок. И хотя ты удивишься, он очень хорошо относится ко мне.

– Что же тут странного, – вежливо возразила Джоан.

– Добрая матушка Джоан. Ты всегда играешь, правда? Скажи спасибо, что я еду в другую сторону. Даже твое христианское терпение лопнуло бы за пять дней, проведенных в моем обществе. Не трудись отрицать это. Я знаю, кем я стала. Грубая старая развалина – вот что ты думаешь. Что ж, бывает кое-что и похуже.