Разгром на востоке - [9]

Но он был не в состоянии увидеть, что строил на плывуне. Прежде, возможно, он испытывал сомнения. Но скоро осознание своей власти развратило его полностью. Его характер распался. Единый правитель в своем собственном королевстве, он забывал смотреть за пределы его границ. Всякий раз, когда планировались большие политические и военные дела, он цеплялся за рабское, беспечное доверие Гитлеру.

Грэзер был глубоко потрясен приказом строить укрепления, поскольку этот приказ нес известие, что война приближалась к его области. Он повиновался приказу. Но когда осенью 1944 г. некоторые из его ведущих чиновников первыми предложили, чтобы он подготовил план для эвакуации района, Грэзер обвинил их в безумии и предупредил, что никакой истинный немец не будет даже думать о такой возможности. Необходимы были месяцы и месяцы давления, прежде чем он согласился на подготовку секретного, чисто теоретического плана эвакуации. И отдал приказ, чтобы этот план, который предусматривал постепенную эвакуацию последовательно трех зон, не был обнародован ни при каких обстоятельствах.

Он запретил любому человеку, который оставлял район Варты, демонстрировать, что опасность, которая угрожала всем, существует. И его вера в Гитлера, в победу и в обещанное новое чудо-оружие была выкована в немцах этого района всеми средствами пропаганды и давления.

Танковые войска Конева катились на запад. Они оставили прорванный германский фронт далеко позади.

Теперь они приближались к реке Нида и железной дороге между Краковом и Варшавой. Они пересекли их 14 января и были теперь менее чем в 80 километрах от Кракова.

Прорыв в секторе 4-й танковой армии повлиял на смежные германские армии на севере и юге. Они должны были бросить свои резервы и даже части, торопливо забранные с линий фронта, на новые позиции, защищая фланг и тыл.

Новости о катастрофе достигли Гитлера в его штаб-квартире в Гессене. Но иллюзии о грядущих триумфах в Арденнах держали его на западе.

Даже теперь Гитлер не разрешил войскам группы армий генерала Харпе покидать их безнадежные позиции. Вместо этого он отдал общепринятый приказ: каждое подразделение будет бороться и умирать там, куда оно было поставлено. Вопреки протесту Гудериана он взял танковый корпус «Великая Германия» из Восточной Пруссии, где русское нападение было неизбежно, и переместил его в Лодзь. Он забрал две танковые дивизии из Венгрии и две с Западного фронта и послал их в Силезию, перекрикивая возражение Гудериана, что они, возможно, не смогут прибыть вовремя, чтобы закрыть зияющий фронт. Он внезапно обвинил Гудериана и Харпе в том, что они держат резервы слишком близко к линии фронта, хотя это было сделано в соответствии с его собственными приказами. Так же как предсказывал Гудериан, Гитлер теперь интерпретировал операцию Харпе «Поездка на санях» как предвзятый план уступить дорогу. Ясно, что дни Харпе были сочтены.

14 января другое русское наступление началось дальше на севере. Группа армий Жукова атаковала и к северу и к югу от Варшавы. Германский фронт, лишенный резервов, разрушился, как стекло. Войска Жукова пересекли лед Вислы. Его южный фланг, начинающийся с плацдарма в Пулаве, и его северные войска, продвигающиеся на запад между Варшавой и Модлином, замыкались на 9-й армии. В быстром двойном охвате эти две колонны продвинулись и вошли в Варшаву с севера и юга. Этот город не имел обороноспособности, которая могла оправдать его название «цитадель».

9-я армия была растерзана на клочки в течение нескольких дней. Теперь по широкой дуге Вислы от Кракова до Модлина не осталось непрерывного германского фронта.

Русские приблизились к Кракову вечером 16 января. Кельце и Радом лежали позади них. В Варшаве все еще оставались четыре немецких батальона, скомплектованные из пациентов, страдающих от болезней живота. Но ничего этого не было известно в штабе группы армий «А» – здесь коммуникации также были разрушены.

Таковы события, которые 16 января вынудили Гитлера наконец бросить свою штаб-квартиру на западе и переместиться в канцелярию в Берлине.

Гитлер достиг столицы в состоянии крайнего волнения. Он был в ярости от ударов, градом сыплющихся на него со всех сторон. Но так как фюрер не мог постичь реальных причин катастрофы, не признавая своих собственных ошибок, он стал обвинять других – «слабаков и предателей», фантомы которых часто посещали его после 20 июля. Генерал Харпе был уволен. Гитлер снова набросился на человека, который до последнего часа верил в него и единственная ошибка которого заключалась в том, что он не мог достигнуть невозможного. Генерала Шёрнера вызвали из Курляндии, чтобы он занял место Харпе. Ему было поручено любыми средствами установить порядок в группе армий «А», отбрасывая все слабые элементы, и остановить русских.

Гудериан появился в канцелярии поздно вечером 16 января. Как раз перед отъездом из своего штаба в Цоссене он получил последний доклад о ситуации от полковника фон Бонина. Группа армий «А» утратила контакт с Варшавой – город был, вероятно, потерян. В своем докладе Гитлеру Гудериан говорил о мрачной ситуации повсюду, упоминая Варшаву только случайно.