Разговоры за чайным столом - [9]

Мужественную красоту и достоинство можно найти не в одной только палате лордов. Как вы объясняете довольно обычный факт, что мужчина обращает свой взгляд ниже себя, между тем как женщина почти всегда предпочитает стоящего выше ее по общественному положению и не допускает близости с человеком, стоящим ниже ее? Почему мы находим сказку о короле и нищенке красивой легендой, между тем как история королевы и бродяги показалась бы нам нелепой.

— Самое простое объяснение в том, что женщина настолько выше мужчины, что равновесие может быть достигнуто только, когда его вес увеличивается различными мирскими преимуществами, — объяснила студентка.

— В таком случае, вы соглашаетесь со мной, что женщина права, требуя добавочного веса, — сказал поэт. — Женщина, если хотите, дает свою любовь. Это сокровище искусства, золоченая ваза, бросаемая на весы вместе с фунтом чая, но за чай надо платить.

— Все это очень остроумно, — заметила старая дева, — но я не понимаю, какая польза из того, что в смешном виде будет представлена вещь, про святость которой нам говорит сердце?

— Напрасно вы думаете, что я стараюсь представить вопрос в смешном свете, — оправдывался поэт. — Любовь — чудная статуя, изваянная собственноручно божеством и поставленная им давным-давно в саду жизни. И человек, не зная греха, поклонялся ей, видя ее красоту. До тех пор пока не познал зло. Тогда он увидел, что статуя нагая, и устыдился этого. С тех пор он старался прикрыть ее наготу, по моде то одного, то другого времени. Мы надевали ей на ноги изящные ботинки, сожалея, что у нее так малы ноги. Мы поручали лучшим художникам рисовать замысловатые платья, которые должны скрывать ее формы. С каждым временем года мы украшаем свежим убором ее голову. Мы обвешиваем ее нарядами из сотканных слов. Только ее роскошного бюста мы не можем скрыть, к нашему великому смущению; только он напоминает нам, что под пестрыми тканями все еще сохраняется неизменная статуя, изваянная собственными руками божества.

— Я больше люблю, когда вы говорите так, — сказала старая дева, — но я никогда не бываю вполне уверена в вас. Я хотела только сказать, что деньги не должны стоять на первом плане. Замужество из-за денег — не брак; тут о нем не может быть и речи. Конечно, надо быть благоразумным…

— То есть, вы хотите сказать, что девушка должна также подумать и об обеде, и о платье, и обо всем необходимом ей, и о своих прихотях.

— Не только о «своих», — ответила старая дева.

— О чьих же? — спросил поэт.

Белые руки старой девы сильно задрожали на коленях, указывая на ее смущение.

— Моя давняя подруга принадлежит еще к старой школе, — заметила хозяйка.

— Надо принять во внимание детей, — объяснил я. — Женщина чувствует это бессознательно, это ее инстинкт.

Старая дева поблагодарила меня улыбкой.

— Вот к чему и я все вел, — сказал поэт. — Природа поручила женщине заботу о детях. Ее обязанность думать о них и их будущем. Если, выходя замуж, она не примет во внимание будущего, она изменяет вверенной ей обязанности.

— Прежде чем вы станете продолжать, надо рассмотреть один важный пункт. Лучше или хуже для детей, если их постоянно опекают? Не бывает ли бедность иногда лучшей школой?

— Вот я повторяю то же самое Джорджу, — заметила светская дама, — когда он ворчит на книжки поставщиков. Если бы папа мог видеть его желание разыгрывать бедняка, я уверена, что была бы лучшей женой.

— Не касайтесь, прошу вас, возможностей, — попросил я светскую даму. — Такая мысль слишком необычайна.

— У вас воображение никогда не было сильно развито, — ответила светская дама.

— Не было развито до такой степени, — согласился я.

— Лучшие матери воспитывают худших детей, — высказала свое мнение студентка. — Этого не следует забывать.

— Ваша мать была чудная женщина, одна из прекраснейших, каких я знала, — заметила старая дева.

— В ваших словах есть доля правды, — сказал поэт, обращаясь к студентке, — но только потому, что тут исключение, а природа употребляет постоянно все свои усилия, чтобы противодействовать отклонениям от ее законов. Где же правило, что дурная мать должна воспитывать хороших детей, а хорошая мать — дурных? И, кроме того…

— Прошу вас прекратить разговор; я вчера легла очень поздно, — сказала светская дама.

— Я только хотел доказать, что все пути ведут к закону, что хорошая мать бывает лучшей матерью. Ее обязанность заботиться о детях, охранять их детство, подумать об их нуждах.

— Вы серьезно хотите заставить нас поверить, что женщина, вышедшая замуж из-за денег, когда-нибудь, хотя на минуту, подумает о чьем-либо благе, кроме собственного?

— Может быть, не сознательно, — согласился поэт. — В нас нарочно вселены эгоистичные инстинкты, чтобы мы тем легче руководились ими. Цветок выделяет мед на собственную потребу, вовсе не имея в виду благодетельствовать пчел. Мужчина работает, как он думает, для пива и сладкой еды; в действительности же — на пользу еще не родившихся поколений. Женщина, поступая эгоистично, способствует планам природы. В древности она избирала себе товарища за его силу. Она, очень может быть, думала при этом только о себе; он мог лучше заботиться о ее несложных в то время потребностях, лучше охранять от опасностей кочевой жизни. Но природа, невидимо направляя ее, заботилась о будущем потомстве, нуждавшемся еще больше в сильном защитнике. Теперь богатство заменило собой силу. Богатый человек — сильный человек. Сердце женщины бессознательно стремится к нему.