Разговорчики в строю - [7]

Девки не сели только потому, что некуда. А тем временем Резинкин приложил руку к кепке и справился у своего начальника:

- Разрешите идти?

- Иди, - улыбался Стойлохряков, - иди. Становись в строй, сынок.

***

Через полчаса Резинкина выцепили. Нервно дергающийся майор лично сообщил ему, что он сегодня идет в наряд по парку и проводит в этом наряде еще как минимум три дня, для того, чтобы, не дай бог, кто-нибудь его непрезентабельную рожу на видеокамеру не заснял и ненормативную лексику на диктофон не записал.

Строго говоря, оскорбление было нанесено лишь гражданским лицам, которые не попадали под юрисдикцию армейских законов. Соответственно, и воздействовать на рядового строго по законам подполковник не мог. Единственное, на что он был способен, так это запрятать его в парк. И здесь дело было не только в законах, а в том, что в принципе-то солдат был прав - вся эта показуха, кому она нужна в их поселке Чернодырье, для чего?

Да, пожалуй, с академией придется повременить, можно себе представить, что там после таких слов эти девки у себя в Москве понапишут. А потом его доброжелатели покажут все эти статьи товарищам генералам, и если пустят его в академию, то только сортиры чистить.

Упрятав Резинкина в парк, подполковник надеялся замять инцидент. Он прикладывал все свое красноречие, даже, против обыкновения, без бутылки водки, для того чтобы обмаслить ситуацию, и переводил разговор на разные темы, касающиеся новых видов вооружения, перспектив развития, ну и тому подобное.

А Резина тем временем собрался за тридцать секунд и под контролем самого Холодца сел в «уазик» к прапорщику Евздрихину, который и отвез его в наряд, где сейчас торчал третий взвод третьей роты. Сегодня вечером, в шесть, должны были заступать именно химики. Каково же было удивление Резинкина, когда вместе с ним по парку отправился дежурить только лейтенант Мудрецкий, а никого из солдат больше не прислали.

- А почему никого нету? - спросил Витек.

- А потому как ты слишком здорово языком работаешь. Больше никого не будет. Один за двоих будешь тащить. Ночь не спать, за порядком следить. И так трое суток. Если тебя кто-нибудь застанет спящим, комбат найдет другие способы воздействия.

- А ведь вы, товарищ лейтенант, со мной согласны?

Мудрецкий подумал. Поскольку он был человеком опытным, - как-никак, по молодости один развод пережил, - он согласился:

- Действительно, лучше с ними тремя, чем по плацу в противогазе бегать.

***

Наступила ночь. Похолодало. Градусов на улице пятнадцать-шестнадцать. Для лета ощутимо. Затопили буржуйку, и в кунге температура стремительно поползла вверх. Разморило.

- Хорош, - скомандовал Мудрецкий, - а то мы тут запаримся. Ну-ка, дверь открой. Не, - пожаловался лейтенант на собственную тупость, - зря печку топил. Какой воздух хороший был, сейчас опять все этим дымом провоняет.

И тут у ворот парка остановился «Фольксваген».

- Это че, - не понял Резинкин, - они че, не уехали?

Три девушки - уже никаких мужиков из Самары не было - вышли и подошли к воротам.

- Эй! - позвали они. - Узнаешь?

- Узнаю, да я на службе.

- Э-э нет, - запела Глаша, - не надо. Что ты там нам пообещал сегодня на ступеньках?

Резинкин моргал - не верил ни глазам, ни ушам. Он стоял около ворот и глядел то на этих молодых кобыл, то на лейтенанта, высунувшегося из будки в дверь. Мудрецкий улыбался.

- Рядовой.

- Я! - воскликнул Резинкин.

- Разрешаю отсутствие в течение… - тут Мудрецкий сделал паузу и прикинул. - Да ладно, только от ограды парка больше, чем на пятьдесят метров, не удаляться.

Витек еще стоял, не понимая, чего тут, собственно, ему разрешили-то, а тем временем девчонки уже дергали калитку.

- Ну, ты чего? Мы из Москвы приехали, понимаешь?

- И че, в Москве солдат нету?

- Нет, мы о тебе написать хотим. Ты ведь победил сегодня?

- Ну, победил, - согласился Витек, отворяя ворота и выходя за территорию.

- Пойдем к нам, в машину сядем, - тараторила Глаша. - Мы сейчас тебя обо всем расспросим и обязательно хорошую статью напишем.

Мудрецкий смотрел в маленькое окошко будки, снятой с автомобиля, и видел, как при свете фонаря размеренно раскачивается «Фольксваген».

«Да, - думал он, - с какой же силой нужно водить ручкой по бумаге, чтобы машина ходуном ходила».

***

Под утро измочаленный Витек вытек из микроавтобуса и медленно-медленно вполз на кушетку, стоящую в кунге.

Лейтенант Мудрецкий приветливо помахал довольным, но сонным девчонкам. Самая здоровая из них села за руль, и они укатили куда-то в неизвестность.

А в это время Витя Резинкин с расстегнутой ширинкой дрых без задних ног и без снов. Какие тут сны! Тут такая реальность, что ни в каком сне и не приснится! А кто бы мог подумать, что эти три девчонки такие классные, да еще между собой подружки. Никогда ничего подобного с ним в жизни не происходило. Да и вряд ли когда еще случится. Он спал сладким сном, а лейтенант, покуривая, сидел рядом с кунгом и поглядывал изредка на встающее из-за далекого леса солнце. Начинался новый день, и начинался он для всех по-разному, но вряд ли сейчас в российской армии был более счастливый солдат, чем Витек Резинкин.