Разговор в купе - [5]
- Пусть так. Но ты упустил важное звено - ведь гипотеза фантаста часто говорит о таком, чего может и не быть никогда.
- Нет, я думал об этом. Ты ведь сам сказал, наука поставляет в фантастику не только фактическое содержание гипотезы, но и - что более важно - стоящую за ним проблему. Главное - приобщить к понятиям, к проблемам, а не к фактам. К фактам приобщает научно-популярная литература.
- Чушь! Данин не приобщает к понятиям, к проблемам?
Он смутился.
- Дело, видимо, в том, что научно-популярная литература не может дать главного - сопереживания. Именно в погоне за неведомым таится приманка научно-фантастического рассказа.
- Но это же фальшивое неведомое! Ведь тех "открытий", о которых говорят рассказы, нет и, может, не будет!
- Дело не в том, чтобы узнать еще один строго научный факт, а в том, чтобы ощутить себя познающим. Здесь необычайнейший синтез - инстинкт познания удовлетворяется в художественной форме. Это именно художественное познание, чувственное, в образах. Простейший пример - наши представления о будущем - ведь это же свод отвлеченных понятий. Наши мечты о нем беспомощно-логичны, им не хватает чувственной, образной оболочки.
- И тут приходит фантаст?
- Да, тут-то он и появляется. И дает форму для этих расплывчатых представлений. Читатель фантастики в среднем неизмеримо отчетливей, конкретней представляет себе будущее, чем тот, кто ее не читает...
- Но ведь это произвольные формы!
- В том-то и дело, что нет. Их конкретность в чем-то произвольна, субъективна, но сквозь нее просвечивают все те же общие законы, которым подчиняется воображение писателя и читателя - законы истории. И в этом главное - через субъективные и конкретные художественные формы читатель приобщается более глубоко, более интимно к этим общим законам. От знакомых общих законов - к конкретным представлениям, к чувственной реальности и через нее - к остраненному, чувственному постижению этих общих закономерностей. В "обычной литературе" чуть ли не наоборот: от знакомой конкретности своего быта - к обобщению, уловленному художником, и через него - к более глубокому пониманию конкретного.
- Если так, то это уже будет верно для всей фантастики. В одном случае объектом будут понятия науки, в другом - морали, социологии, философии, но смысл происходящего одинаков. Фантастика заново "очеловечивает" науку - в широком смысле слова. Не лишая ее рационалистической привилегии, прокладывает к ней художественный, эмоциональный мостик. Ну, .конечно, не в виде тех наивных сравнений, которыми пестрят популярные брошюры...
Он задумался. Потом покачал толовой.
- Кое с чем я согласен. Можно, например, понять тяготение фантастики к так называемым "вечным" темам: литературная, или точнее - человеческая традиция плюс новые возможности... Остраннение?.. Вряд ли кто-нибудь так четко показал нам нашу человеческую совесть в ее страшном овеществленном виде, нашу силу и слабость, как Леи в "Солярисе". Пожалуй, верно... Ведь "время действия" в фантастике, ее несуществующий мир действительно причудлив. У Лема в его философских вещах - это чисто логическое время, вневременное, так сказать. И в последних книгах Стругацких - почти то же самое. А вот у Уэллса, у Ефремова, в рассказах, скажем, Днепрова - это действительно будущее время... В общем фантастика создает как бы особое литературное пространство - пространство и время чистых проблем, рациональных сущностей мира...
- Теперь уже ты увлекся игрой в определения?
Он пожал плечами.
- Что поделаешь? Видно, это в нас крепко сидит, - Я усмехнулся в его добродушное теперь лицо, - Ну, а скажи, зачем же фантастике наука?
Он улыбнулся.
- Я мог бы привести слова Уэллса. Он говорит, что всего лишь заменил вмешательство мага на интервью с наукой. Для него роль науки в фантастике сводится к роли рычага, переводящего события в плоскость несуществующего; там, в этой плоскости, Уэллс соединяет ("вмешательство мага"!) оба аспекта сказки - исполнение желаний и социальное обличение. Его мир исполненных желаний и оказывается наилучшим социальным обличением.
- Это приемлемо, - откликнулся я. - Вполне понятно, почему именно Уэллс, определяя роль науки в фантастике, указывает на генетическую связь со сказкой. Такое определение подошло бы и Брэдбери. Лирик, романтик и сказочник, он ближе в этом отношении к Уэллсу, чем аналитичный Днепров. И, разумеется, у Днепрова есть свой ответ на мой вопрос. И, разумеется, он складывается из представления о фантастике как средства показа научного прогресса. Ибо такой является фантастика Днепрова. Наука нужна фантастике в любом ее обличье, ибо фантастика начинается с научного осмысления мира. Мира в целом или любой его части, но взятых в движении, в тенденциях, в подспудных закономерностях, не имеющих чувственного бытия и потому бытующих в понятиях.
- Стало быть, говоря о науке, ты имеешь в виду не конкретные науки, а общий научный способ подхода к миру, мировоззрение?
- Ты только теперь это уловил? Конечно. И в той мере, в какой видение фантаста отражает - правильно отражает - научно обоснованную картину мира, - его фантастика научна. Не интегралы решают судьбу этого определения, а верное угадывание или понимание законов, правящих интегралами и судьбами людей. А вкладываемый сейчас в это определение смысл узок. В последних сказках Лема - например, в сказке о машине, умевшей делать все на букву "Н" - употребление науки в этом узком смысле, использование ее чисто терминологическое. "Машина" для Лема - то же, что корабль Гулливера для Свифта. В те времена путь в неведомое пролегал через море, сейчас - через космос или лабораторию, но и то и другое всего лишь дань традиции, привычке века. Там, где другие открывали Острова пряностей, Свифт открыл целый мир - его историю, политику, мораль.
![В Институте Времени идет расследование](/storage/book-covers/3b/3bd2067fab12f77112d967e868c775ebb3a69d92.jpg)
При загадочных обстоятельствах погибает один из сотрудников Института Времени. Следствию никак не удается установить, почему и каким образом это произошло. Дело в том, что разгадка находится вне круга наших обычных представлений.В этом остросюжетном романе содержится также немало интересных сведений из области физики, криминалистики, психологии.
![Библейская археология: научный подход к тайнам тысячелетий](/storage/book-covers/0f/0f97503037b14a4fcceb467c2c4467cd42c22000.jpg)
Новая книга израильского популяризатора науки Рафаила Нудельмана «Библейская археология. Научный подход к тайнам тысячелетий» представляет собой сборник научно-популярных очерков, составленных с учетом самых последних научных открытий и псевдонаучных сенсаций. Все эти очерки объединяют простота и доступность изложения, великолепное чувство юмора автора и его постоянное стремление проверять свободный полет фантазии мерками научного знания и строгой логики.
![Предисловие к сборнику 'Пески веков'](/build/oblozhka.dc6e36b8.jpg)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
![Евангелие от Рафаила, или Всё путём](/build/oblozhka.dc6e36b8.jpg)
Москва – Кострома – Галич – Чухлома – Ножкино – Солигалич –Вологда – Кириллов – Ферапонтово – Горицы – Белозерск – борт теплохода "Короленко" – Ярославль – Тутаев – Ростов Великий – Борисоглеб – Ростов Великий – Переяславль-Залесский – Загорск – Москва.
![Вселенная за углом](/storage/book-covers/60/60de09bbf6a37e7240862103772d380ac33d25ef.jpg)
Однажды воскресным утром жители ветхого домика на окраине советского города проснулись отделенными от земного пространства-времени, окруженными невидимой и непроходимой стеной…
![Кто есть кто (фрагмент)](/build/oblozhka.dc6e36b8.jpg)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
![Любовь в реале](/build/oblozhka.dc6e36b8.jpg)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
![«Сквозь наведенный глянец»: «Автопортрет» Владимира Войновича](/build/oblozhka.dc6e36b8.jpg)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
![Я играю в жизнь](/build/oblozhka.dc6e36b8.jpg)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
![Киберы будут, но подумаем лучше о человеке](/build/oblozhka.dc6e36b8.jpg)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.