Разговор с молодым другом - [10]

— Конечно, Роман Павлович…

— А для того чтобы приобрести эти качества, нужно полюбить гимнастику, легкую атлетику, спортивные игры.

С этого дня характер занятий был изменен. Каждый урок начинался с легких пробежек. Потом прыжки. Было обидно и стыдно, что я спортсмен и не могу преодолеть метровую высоту, вскочить на козлы. Но со временем скованность исчезала, результаты становились все лучше и лучше. Теперь я без особого напряжения прыгаю с места на гимнастические козлы высотой 130 сантиметров. Случается, зайдут на тренировку совсем молодые парни, увидят такой прыжок, захотят повторить — а не выходит.

— Что за чертовщина? — удивляются и досадуют они.

Тогда я отвечаю им по-дружески:

— Чтобы так прыгать, ребята, надо пуд соли съесть!

Что касается меня, то я лично «съел» с той поры далеко не один пуд. С наступлением весны часть занятий Роман Павлович перенес на стадион. Я занимался прыжками и спринтом. Мой дебют на стометровке был не блестящим-15 секунд, но уже через год-полтора я пробегал эту дистанцию за 12,3–12,5 секунды.

— Ну, Леша, — шутили друзья-штангисты, наблюдавшие за моими занятиями, — теперь тебе надо к легкоатлетам подаваться.

— Ничего, — отвечал я им, — это мне и в штанге пригодится.

Я продолжал усиленно заниматься легкой атлетикой, гимнастикой, элементарной акробатикой, плаванием, а зимой, кроме всего, лыжами.

Хорошо шли дела и на заводе. Спорт не только не мешал трудиться, но и помогал нам, придавал бодрость, энергию, задор. Бригаду, в которой я трудился, все называли физкультурной. В ее состава были один мастер спорта, два перворазрядника по стрельбе, чемпион завода по боксу. А бригадир наш был бессменным капитаном футбольной команды.

Жили и трудились мы дружно, весело. Бригада одной из первых на заводе, на два года раньше срока, завершила пятилетний план. У всех у нас повысился заработок.

И все-таки настало время, когда мне пришлось расстаться с заводом. Война помешала закончить образование. Мечта о дальнейшей учебе не давала мне покоя. И вот, успешно сдав экзамены, в 1949 году я поступил в физкультурный техникум.

Бригада провожала меня тепло. Друзья написали приветственный адрес, подарили портфель и все учебные принадлежности.

— Помни, Леша, что человек ты рабочий. Дорожи этим именем, береги рабочую честь, — сказал мне на прощание бригадир Николай Иванович Карпенко. — И нас не забывай.

Пришел я попрощаться и в созданную при моем участии заводскую секцию тяжелой атлетики. Она разрослась вдвое. Были уже здесь свои разрядники, рекордсмены и чемпионы. Я радовался, что в этом есть и моя заслуга.

А через несколько дней я уже сидел за партой. Не скрою, после долгого перерыва учеба давалась с трудом. И тут пришли на помощь мои старые товарищи по обществу «Крылья Советов» Доронин, Шелешнев и другие. Часто по вечерам после тренировок мы подолгу задерживались в раздевалке. Друзья объясняли мне сложные теоремы, помогали найти ключ к решению трудных задач. А главное — давали советы, как лучше организовать занятия, правильно записывать лекции, вести конспекты.

Летом 1949 года Всесоюзный комитет по делам физкультуры и спорта включил меня в состав команды для поездки в Будапешт, на II Всемирный фестиваль молодежи и студентов. Когда я узнал об этом, на сердце было радостно и тревожно. Шутка ли, ведь впервые нужно было пересекать границу, выступать за честь советского спорта, представлять на международной спортивной арене наше студенчество.

Но вот суета сборов, волнения, расспросы остались позади, и наш специальный поезд тронулся в путь. Стук колес и свистки локомотива не могли приглушить царившего везде веселья. Без конца гремели песни, радостные, задорные, как сама молодость! Они стихали только на стоянках. Тогда все пассажиры, одетые в тренировочные костюмы, выскакивали из вагонов и начинали разминку. Гимнасты подтягивались на ветках деревьев, легкоатлеты-метатели искали камни, остальные просто бегали, прыгали, приседали.

Каждый делал то, что позволяли дорожные условия.

В лучшем положении оказались мы, штангисты. Сразу за паровозом был прицеплен товарный вагон, оборудованный под своеобразный тренировочный зал. Там имелись штанги, гантели, гири. Здесь мы пропадали на остановках, а иногда даже оставались на перегон между двумя станциями.

И вот наш состав подошел к перрону будапештского вокзала. Вокзальная площадь была запружена народом, хотя часы на башнях показывали полночь. Темноту южной ночи растворили ослепительный свет прожекторов и яркие огни факелов. Слышались приветственные возгласы и — почему-то это особенно тронуло — наши родные, советские песни.

Начался митинг. На трибуну поднимались люди разных национальностей, говорили на разных языках. Но в каждой речи угадывались взволнованность друга, ласка и сердечность брата.

— По автобусам, — раздалась команда. Мы заняли свои места и тронулись в путь. И сразу же стали свидетелями еще более волнующей картины. На протяжении всего пути от вокзала до гостиницы образовался живой людской коридор.

— Привет русским друзьям!

— Слава Советской Армии!

— Добро пожаловать! — то и дело раздавались возгласы. Сначала переводчики объясняли нам смысл каждой фразы, но мы очень скоро сами научились понимать слова дружбы.