Разгневанные почтальоны - [53]

Исламские радикалы тщетно пытались разыскать Абир Гхулу по всему Египту. Ее фотография была развешана на стенах домов и передана по всем мыслимым информационным каналам. За голову Абир Гхулы предлагалось большое вознаграждение. Кандидатам в мученики был обещан немедленный и безусловный доступ в рай, если они погибнут в ходе операции по уничтожению изменницы Гхулы. Чувствительное к требованиям верующих египетское правительство развесило фотографии Гхулы во всех аэропортах и пограничных пунктах, пытаясь не допустить ее выезда из страны. Правда, правительство не собиралось ни судить Гхулу, ни выдавать ее исламскому суду. Однако власти хорошо понимали, что если она прорвется в какую-нибудь западную страну, то взбаламутит исламский мир так, как этого не делал никто со времен Салмана Рушди.

Но когда Абир Гхула вошла в каирский аэропорт с билетом до Нью-Йорка через Париж, на ней никто даже взгляда не остановил. Ничье внимание не привлекли золотистые глаза, которыми славились женщины ее племени, или густые брови, которые многие считали признаком сатанинского влияния.

Все дело в том, что в нарушение всех данных Гхулой клятв, гибкое тело и лицо ее скрывала длинная чадра.

В сочетании с элегантными солнечными очками она служила прекрасной маскировкой.

Никто не остановил Гхулу и не спросил у нее билета. Никто не потребовал предъявить паспорт. Сейчас никто не задерживает людей, желающих покинуть свою родину, – проблемы возникают только на въезде.

И так Гхула незамеченной выскользнула из Египта.

* * *

Перед стойкой нью-йоркской таможни возникла высокая фигура, окутанная покрывалом. Собственно, через этот пост прошло уже немало женщин под чадрой. Впечатление было такое, будто сюда ринулся весь Ближний Восток.

Но эта женщина привлекала внимание тем, что приехала одна. Обычно завернутые в покрывало мусульманские женщины путешествовали в сопровождении мужей или мужчин-родственников.

– Ваш паспорт, – потребовал таможенник.

Женщина взялась за край своего черного одеяния и приподняла его.

Покрывало парашютом опустилось на голову таможенного агента Дэна Диммока.

– Что за черт? – сбрасывая его, ругнулся Дэн.

Стоявшая перед ним женщина по-прежнему была завернута в покрывало. Но, как выяснилось, больше на ней ничего не было. Не было даже намека на белье.

– Я Абир Гхула и приехала в Америку распространять слово Ум Аллахи, в своей безграничной мудрости и милосердии создавшей всех нас.

– Ум?..

– Ранее известная как Аллах.

– Не знаю никого с таким именем.

– Вы поклоняетесь кресту?

– Никогда не слышал ни о чем подобном.

– Пусть ваш мертвый бог Исса остается на своем грубом кресте. Ум Аллаха шлет свою милость и любовь через меня, своего пророка.

– Даю вам последний шанс, – сказал агент Диммок, потрясенный видом ее тугих сосков. – Покажите мне свой паспорт, и я не стану вас арестовывать.

– Ни муллы, ни даже фараон не могут меня арестовать. Почему вы считаете, что вам удастся выполнить эту невыполнимую задачу?

– Потому что у вас нет визы, вы прибыли нелегально и подлежите депортации, – спокойно ответил агент Диммок.

– Арестуйте меня. Меня это нисколько не волнует, – ответила Абир Гхула.

– Вы хотите, чтобы вас арестовали?

Она с вызовом уперла руки в лирообразные бедра.

– Это не имеет значения. Мне удалось попасть в Америку, где я вправе проповедовать слово Ум Аллахи.

– Слушайте, я в последний раз спрашиваю, есть у вас виза или нет?

Вместо ответа женщина подняла руки вверх. Под материей отчетливо обозначилась ее высокая грудь.

– Теперь видите мою визу?

– Нет, – отозвался Диммок, привлекая любопытные взгляды. – Пожалуй, у меня не остается другого выхода, кроме как арестовать вас за попытку нелегального въезда в Соединенные Штаты.

Внезапно женщина вспрыгнула на стойку и вытянула вперед свои длинные ноги.

– Моя виза в Америку находится в средоточии моей женственности. Посмеете ли вы ее достать, безбожник?

– Я верю в Бога, – сказал Диммок, не зная, куда девать глаза.

– Верите ли вы в Ум Аллаху, Матерь матерей?

– Не настолько, чтобы совать свои руки куда не следует, – ответил агент и нажал кнопку вызова.

Абир Гхулу препроводили в камеру для задержанных и принялись оживленно обсуждать проблему.

– Она говорит, что виза у нее там, – объяснил Диммок своему начальнику.

– Вызови надзирательницу, – произнес тот.

– Вряд ли мы имеем на это право – даже с надзирательницей.

– А может, она сама, так сказать, выжмет документ из себя?

– Отказывается. Настаивает, чтобы вынули мы.

– Как, она говорит, ее зовут?

– Я не уловил. Фамилия ее Гула или что-то в этом роде.

– Гула, гула... Дай-ка я проверю по списку нежелательных иностранцев.

Проверив «черный список», начальник сказал:

– Ее имя, случайно, не «Абир»?

– Ну да.

– Это же фундаменталистка из Египта! Давай-ка мы отфутболим эту штучку наверх.

– А куда?

– Как можно выше, чтобы голова у нас больше не болела.

Неприятное дело мусульманской еретички Абир Гхулы сначала обрушилось на голову начальника Службы иммиграции и натурализации, потом – генерального прокурора, которая задумчиво изрекла:

– Пожалуй, пусть с ней разбирается исполнительная власть.

– Вот и прекрасно! – обрадовался начальник Службы иммиграции и натурализации. Он знал, что иначе ни одной политической проблемы не решить.